Но до окна не дошёл. Охнул. Возле
лестницы, совсем рядом с ним, стояла женщина. Саша узнал её,
несмотря на полутьму. А ведь даже не слышал, как она
поднималась.
— Карина? Ты, блин, не
подкрадывайся! У меня же оружие есть.
— О... Я знаю… И не только оно. Мне
тебе кое-что сказать надо.
Официантка подмигнула ему и, сильно
покачивая бёдрами, отвела обратно в комнату с рукомойниками. Он
даже не смог возразить. На ней было платье с оборками и глубоким
вырезом, довольно короткое. Обычная форма для здешних работниц.
— Вижу, у тебя сегодня важный день?
Ой, что за нитка, давай уберу…
Она повернулась так и эдак, давая
осмотреть себя со всех сторон. Наклонилась, будто действительно
убрать невидимую нитку (Саша даже подумал, что уронил свою, с
иголкой). Вдруг прижалась и начала тереться о него. Без
предисловий. Будто кошка. Издавая почти такие же стоны.
Он немного удивился. Но понял, к
чему она клонит.
«Аттестат зрелости», — вспомнил
Молчун глумливое перешёптывание и перемигивание «котов». — Пусть,
мол, отметит «лычки». Парню жениться скоро, тогда уже не погуляет.
Черти, блин.
Бретельки лифчика начали
соскальзывать с плеч. Так, что большая белая грудь больше чем
наполовину оголилась, и можно было, протянув руки, просто взять её
в ладони.
А ведь в зале никому не разрешала
себя трогать. Сразу звала вышибалу. Хотя все знали, что за деньги
разрешит, и не только потрогать. Бесплатно и при всех — нельзя. А в
комнатах на втором этаже и когда заплатил по таксе — можно всё.
Вот и в его случае, похоже, о
бесплатности речи не шло. Видимо, «уплочено».
Он почувствовал руку у себя на
ремне.
— Убери, — потребовал Младший. Его
смутил её напор. Даже попытался отодвинуться.
— Тебе жалко, что ли? Я же вижу, что
ты хочешь. Чувствую, — хихикая, она начала елозить рукой
вверх-вниз, ритмично. — Ты что, не мужик? Гомик? Или больной? А
вдруг тебя завтра грохнут? Бери от жизни всё, пока живой.
— Типун тебе… — он отвел её руку,
застегнул ремень и поправил пряжку. — Конечно, хочу. Я нормальный
мужик. Но есть слово «нельзя». И такая фигня, как долг. И вообще… я
не дурак, знаю я вас… Ты же завтра всё ей расскажешь? Просто чтоб
поглумиться… И накроется мой брак медной трубой.
Карина только рассмеялась в ответ.
Но руку убрала подальше. Брезгливо усмехнулась.
— Да что ты за мужик? Настоящий
должен быть всегда готов. И плевать на долг. А тебя удерживает
никакая не любовь. Страх. Ты трус.