Первые, простенькие лапти я сносил в
ноль почти за два дня. Но и стоили они в десять раз дешевле кожаных
тапочек на тот же уровень, а разница в характеристиках была всего
лишь – один процент к скорости бега, ну и прочность. Но прочность
решающей роли на первых уровнях не играет. Редко когда удаётся
износить вещь до упора. И лапти тут являются как раз исключением из
правила.
Я даже подумывал выучиться плетению
из лозы и дранки у деда Полины, но потом махнул рукой. Что можно из
них сделать? Лапти, корзинки и короба. Так все эти вещи потеряют
актуальность уже уровню к пятнадцатому – двадцатому и уступят место
изделиям из более крепких материалов. Ну, ещё можно поделки
какие-нибудь мастерить, или там, коврики. Но на них много не
заработаешь, и состояния не сделаешь, только время истратишь.
Со стороны деревенских ворот
послышался грохот падения бревна, незлобливая брань стражника и
хохот его товарищей. Похоже, Ухват опять уронил брус, запирающий
ворота, на ногу одному из своих друзей. Створки ворот распахнулись,
и я, бросив последний взгляд на реку, не торопясь принялся
спускаться с ивы.
На входе, после уплаты входной
пошлины, мы с караульными обменялись приветствиями.
– Здорово, Ведец, –
улыбнулся Ухват, – опять всю ночь мотался неизвестно где?
– И тебе не хворать, ловкач, – я
усмехнулся, – почему же «не известно…»? Очень даже известно – у
Серых оврагов.
– Да ну? – удивился его напарник,
Добрята, – Ночью, один, у Серых оврагов? И вернулся живой, не
покалеченный!
– Да как вам сказать, насчёт живого,
это громко сказано – два раза на перерождение отправлялся.
– А-а-а, – понимающе протянул
Добрята, – Я всё забываю, что ты из этих, из пришлых. Вам можно
вообще о смерти не думать, всё равно переродитесь. А у нас, при
любой гибели, может Марена явиться и к себе прибрать.
– Типун тебе на язык, – взвился
Ухват, – ты что несёшь?
– А чего?
– А того…
– Ладно, парни, не ссорьтесь, – я
снял короб со спины и поставил его на землю, – лучше посмотрите,
что я добыл!
Дружинники нетерпеливо заёрзали на
месте. Я не спеша опустил руку в короб и медленно достал жуткую
отрубленную голову. Парни синхронно выдохнули и замерли с
раскрытыми ртами.
– Это что, голова коловёртыша? –
почему-то шепотом спросил Добрята.
– Она самая, – кивнул я.
– Однако, – покачал головой Ухват, –
куда ты её несёшь?