— Хорошо, — согласилась Армин. — Я пойду в лес, а ты в деревню,
может, девочка вернётся туда и ей будет нужна помощь.
— Да, — согласилась Шерилл, — ты права. Я вернусь и, если что,
буду ждать вас обеих.
Армин бросилась к лесу со всех ног, оставив Шерилл в
одиночестве. Ведьма улыбнулась, провожая юную некромантку
взглядом.
— На каждую рыбку свой червячок найдётся.
***
Утром у дома Ана народ столпился прямо во дворе. Сам старый Ан
был тут же, уже омытый и обряженный в погребальный саван. Старухи,
которые по обычаю деревни снаряжали мёртвых в последний путь, уже
положили тело в гроб и зажгли у изголовья простую масляную
лампадку. До полудня любой желающий мог прийти сюда во двор, чтобы
попрощаться с покойным и передать ему весточку или маленький
подарок, чтобы он при встрече передал гостинцы давно умершим родным
и близким просящего. Самому же Ану, как любому мёртвому, полагалось
наливать кружку мёда или пива, а то и вина.
На проводах не пологалось скорбно молчать, чтобы не печалить
покойника, но сегодня собравшийся во дворе народ пребывал в тишине.
Вместо того, чтобы делиться хорошими воспоминаниями о покойном,
собравшиеся вокруг гроба соседи с опаской поглядывали на мертвеца.
Кто знает, что с ним делали некроманты, когда приходили сюда? Уж не
они ли похитили ребёнка для того, чтобы потом ставить над девочкой
свои гнусные опыты?
— Как чудище появилось, так и эти тут как тут! — шептались в
толпе.
— На нашем горе наживаются, а ловить не спешат…
— Это всё гордыня человеческая, вот за это люди по всей стране и
расплачиваются, что какая-то кучка магов попирает законы
мироздания, — поддакнула Шерилл, оказавшаяся в толпе.
— Ишь, мудрёно заговорила, ведьма, — накинулась на неё одна из
старух в траурной рубахе и головном покрывале. — Сама, небось,
боишься подозрений!
— Я-то боюсь? — Шерилл подбоченилась и гордо вскинула голову. —
Я честная колдунья и покой мёртвых не нарушаю, эти же учёные из
башен куда хуже меня! Вы бы на Элену посмотрели, что их приютила.
Сама-то благочестивая лекарка, да колдовством не хуже меня
промышляет.
— Молчала бы! — прикрикнул немолодой уже мужчина в зелёной
шерстяной шапочке, которую он носил несмотря на тёплую погоду. —
После твоих-то снадобий от хвори моя Аринка с постели три дня не
встаёт!
— От хвори, значит, — Шерилл звонко рассмеялась так, что
зазвенели монисты в её бусах, едва закрывавших декольте платья. —
Следил бы за ней лучше, папаша, а то, глядишь, хворь бы эта к концу
году на нос бы полезла уже.