Таматарха. На службе у изгоя - страница 51

Шрифт
Интервал


— Сказку, сказку!

— Историю!

Ну вот опять... Любомила хочет сказку, причем из разряда добреньких, чтобы там была красна девица и добрый молодец. А Захарка обожает любые истории о ратных подвигах, причем желательно из лично пережитых мной. И ведь главное, что слушать хотят оба, а вот уступить друг другу просто никак!

— Тихо! Тихо, Мишутку подымете! Сами тогда возитесь!

Хитрецы мгновенно замолчали, а я, развернувшись к единственному в избе образу Спасителя, стал четко, нараспев читать:

— Царю Небесный, утешителю души истинны...

Краткого молитвенного правила Серафима Саровского здесь, конечно, не знают, зато его знаю и помню я. И, в отличие от семьи Георгия, регулярно его читаю, утром прося благословения на день и освящая ложе на ночь. Домочадцы десятника были немного удивлены моим поведением: здесь полные молитвы пока плохо знают. Более того, читать их регулярно, утром и вечером, попросту невозможно — нет требуемого количества молитвословов, и наизусть все не запомнишь. Поэтому люди молятся как могут, обращаясь к Богу простыми словами, от сердца, да выстаивают всю ночь на воскресной литургии.

Но удивление не значит осуждение — к очередной моей «особенности» хозяева привыкли очень быстро, даже попросили, чтобы я выучил словам молитв и детишек. Вот я и учу...

Злата между тем принялась энергично месить тесто. Скоро уже придет Георгий, растопит печь, и тогда уже вся изба наполнится ароматами каши и ржаного каравая...

Впервые полную технологию выпекания хлеба я увидел в доме Георгия. Ох, непростое это дело, непростое... Хочешь ароматный, хрустящий каравайчик? Пожалуйста, бери зерновую смесь и мели муку огромными каменными жерновами. Сколько требуется помолов для изготовления мучной пыли? Шесть, семь? Может, восемь?! И ведь впрок мука не намалывается, иначе в ней тут же заводятся всякие жучки-червячки. Так что каждый раз крутить приходится тяжеленный жернов, держась обеими руками за деревянный шест... А потом ведь надо замесить опару в чистой колодезной воде, да несколько дней дать ей подойти.

Вообще, конечно, у женщин здесь трудов не перечесть, и они далеко не простые. Скажем, банально воды в дом принести — так ведь ее еще в колодце набрать надобно! А потом тащить на плечах коромысло с ведрами немалого веса... А уход за собственной скотиной? Ее потребно и накормить, и напоить. Правда, дико жрущих свиней у Георгия на подворье нет, только куры да козы, но и им нужно натаскать что зерна, что воды. А стирка? Мыла тут не знают, пользуются раствором воды и золы, чаще березовой, — щелоком. Вот попробуй натаскать воды на большой чан, да нагреть ее, да замочить в ней все грязные вещи — а с двумя малыми сорванцами их будет предостаточно, — да протереть вручную все грязные пятна, да после выжать... Это не говоря уже о грудничке — ведь здесь нет ни памперсов, ни марлевых подгузников, так что...