Удары стали чаще, прочное дерево щепилось,
уступая стали.
Саркмуш таскал и таскал охапки сена,
наваливая кучу.
В
окно грянулось что-то тяжелое, слега выгнулась, но
удержала.
И
тут он услышал стон, полный предсмертной боли.
—
Ма-а-а-а-ма-а-а-а!…. — закричал он, узнав самый родной
голос.
Мир
закружился вокруг, превращаясь в безумно мечущееся пламя, перед
глазами потемнело и мальчик рухнул на землю с единственной мыслью:
«Твари, нелюди! Чтоб вам сгореть!»
Он
кричал и кричал, крик перешел в хрип, вырывая легкие. И не увидел,
как жарко полыхнула пересушенная трава, как клубы желтоватого дыма
заволокли на несколько мгновений небо.
Дом
вспыхнул сразу и весь, словно подожженный одновременно изнутри и
снаружи. Внутри истошно орали бандиты, пытаясь вырваться из
огненной ловушки.
Наемник, только разжигавший головню,
встревожено вскинул голову, пытаясь отыскать источник огня. Бросив
занявшийся факел, он поспешил на другую сторону дома, где оставил
рыжего мальчишку.
Увидев бездыханное тельце, бросился к нему,
оттаскивая от полыхавшего строения. Пощупал жилку на шее —
жив.
В
этот момент мальчик открыл глаза.
—
Мама… — прошептал он.
Наемник ничего не сказал, только опустил
голову. Что тут скажешь? Юный дерхаз попытался подняться, мужчина
помог ему.
И
пока не рухнула кровля, погребая убийц и их жертв, мальчик, не
мигая, смотрел в огонь.
И
лишь когда жар стал опадать, он обессилено осел на
землю.
Фарел уселся рядом прямо в пыль и молчал.
Слова были лишними и лживыми. Пусть парень выплачет своё горе. А
ему сейчас виделся совсем другой огонь.
Так
минуло несколько колоколов. Светило завершило три четверти дневного
пути и явно собиралось на покой, за окоем.
—
Пойдем. — наконец незнакомым хриплым голосом сказал наёмник. —
Нужно найти всех до заката.
В
степях, где остаточная магия давних войн была сильна, то и дело
прорываясь то внезапными чудесами, то поднимая покойников
стихийными выходцами[30], умерших
хоронили в огне на закате дня смерти. Степь не прощала
пренебрежений. Потому-то так и ненавидели разбойников миролюбивые
обычно дерхазы: падальщики Степи оставлял своих жертв
непогребенными.
И
хотя недавно Саркмуш горел обидой на односелян, сейчас, помогая
наемнику таскать их тела на погребальные костры, вспоминал о них
только хорошее. Вот дядя Туран, лучший резчик поселка. Он делал
деревянные игрушки детям и даже рыжему изгою доставалось резное
деревянное чудо. Вот тетя Маномат, у неё были лучшие лепешки в
деревне. А это вот Шурван. Он всего на оборот старше меня… был… С
ним мы дрались меньше всех. А это…