Весной папа повез меня в Петербург. Мне было жалко бабушку и дедушку Ту, очень боявшихся за маму, и я пытался вести себя у них прилично. Я опять ходил в тюрьму на свидание, и, раз, даже жандарм разрешил мне посидеть у мамы на коленях. Но в следующий раз другой жандарм такой вольности не позволил. Я разозлился на него, и все свидание просидел надутый, к огорчению мамы.
Когда наступило лето, мы с няней переехали в дедушкино имение Ельдигино, которое досталось ему по жребию. Помещалось оно в семи верстах от платформы Спасской (ныне Зеленоградской) по Ярославской железной дороге.
В Ельдигино был большой барский дом – деревянный двухэтажный, с одноэтажной кухонной пристройкой. Там было около двадцати комнат. Внизу помещалась столовая, гостиная, дедушкин кабинет, а также комнаты: мамина и папина, управляющего всеми домами и именьями дедушки, тетиманина, детская, телефонная, буфетная. Наверху – бабушкина и дедушкина спальни, будуар, лаборатория, а также комнаты: тетиженина, тетисонина и тетинаташина. В кухонной пристройке были комнаты горничных Кати и Евлаши, «белой» кухарки, «черной» кухарки (готовившей на прислугу) и «белого» дворника. Кроме того, была передняя, ванная и четыре уборных. С северной стороны к дому примыкала большая полукруглая, открытая терраса, на которой летом обедали, на южной стороне было уютное крылечко со скамейками, где все собирались посудачить. Зимой дом отапливался печами, кроме того, «для настроения» в столовой имелся камин. На крыше дома возвышалась площадка-вышка для загорания. Она не пользовалась популярностью и находилась в стадии разрушения.
Терраса и крыльцо были сплошь обведены рядами ящиков с душистым горошком, в столовой росло штук двадцать араукарий, перед террасой тянулся сад десятины на две, половину его занимала липовая роща, половину – луг, по которому были там и здесь разбросаны группы красных лилий и пионов. Дорожки пересекали овраги с горбатыми, как изогнутая кошачья спина, мостиками. Между дорожками были самые разные участки леса: то березняк, то ельник, то осинники, пестрые от цветов поляны и заросшие таволгой и малиной низины. Слева от центральной дорожки, среди ельника, находился круглый прудик, а на нем – круглый остров, так, что пруд представлял собой кольцо. На пруду не было лодок, но связь с островом, тоже заросшим ельником, поддерживалась мостиком.