Блаженны чистые сердцем - страница 42
В лаборатории была антресоль. Там стояли пустые сундуки, чемоданы, картонки и несколько сот ящичков из-под гаванских сигар, сделанные из отличного дерева, и у дедушки рука не поднималась их выбросить. Они издавали аромат, который мне нравился, и я часами мог сидеть на антресолях, строя из них дворцы и замки.
Когда поспевали грибы, все занятия откладывались – нами полностью овладевала охотничья страсть. С утра отправлялись с няней в лес. Первым делом обшаривали парк. По склонам оврага было много подосиновиков, на гребешках – белые, я, раз, нашел на пятачке в мелких елочках сразу 102 штуки.
Няня искала грибы серьезно и методически. Но, когда приглянувшийся ей белый гриб на поверку оказывался валуем, она пинала его ногой, сопровождая свое разочарование подобающей случаю прибауткой:
– Ах, конфетка моя, ледянистая, раскусила я тебя, а ты кислая!
Или:
– Ох, сердечко болит, обложите ватой:
Где служила, полюбила – думала богатый!
Островок на круглом пруду не давал мне покоя. Дедушка тоже любил собирать грибы, но ходить ему в лес было трудно, и он решил закрепить остров за собой: на мосту поставили калитку и на замок. Я быстро освоил технику перелезания через калитку. Дедушка велел опутать калитку колючей проволокой. Я научился пролезать под мостом, вися на балках и перехватываясь руками, и продолжая опустошать остров. Дедушка не брал малышей, втыкая около них палочки, в знак того, что этот гриб им найден и оставлен для выращивания. Я выбрасывал палочки и забирал несовершеннолетние грибочки.
После обеда мне полагалось час лежать. Я воевал против этого. Я лежал, демонстративно, поперек кровати и бил ногами в стену.
После обеда затевались общие занятия. Увлекались городками. На аллее в парке ставили фигуры. Отец, все тетки, гости и я, конечно, с яростью их выбивали. Какой вопль восторга раздавался, когда бита попадала колбасе в нос, и все пять городков, щелкнув, разлетались в разные стороны.
Я был вредным мальчишкой и, если на кого обижался, моя месть не знала предела. Так, я очень любил бабушку, но однажды, за что-то обидевшись на нее, пошел в парк и выкопал волчью яму в самом грибном месте: «Вот, думал я злорадно, пойдет за грибами и угодит в яму, пожалуй, ногу сломает, так ей и надо». Я закрыл яму ветками – она была глубиной в полметра), на ветки положил дерн, засыпал опадом. А через полчаса забыл про свои планы мести. Бабушка варила варенье и давала мне пробовать пенки. До мести ли тут! Месяц в яму никто не попадал, пока я, играя в казаки-разбойники, не влетел в нее сам. Правда, ничего не сломал, но здорово расшибся.