Громкий «ток!» прерывает речь — это в окно над кроватью что-то
ударилось, будто брошенный наглой рукой камешек. Тетя Таня
мгновенно замирает, белея как манная каша. Губы подергиваются,
глаза уперлись в шторы.
— Ты слышал, Егорушка? — спрашивает она через минуту или две,
по-прежнему не шевелясь.
— Слышал, тетя Таня.
Тишина в комнате такая зыбкая и осторожная, что все в груди
невольно напрягается, будто вот-вот завоют сирены, загремят взрывы,
и дом взлетит на воздух.
— А кто там? — спрашивает Егор, устав смотреть на неподвижную
тетю.
— Там сыночек мой, Алешка.
Будь Егорка постарше, тактично промолчал бы, сделав выводы, но
он еще даже в школу не пошел, поэтому вообще не знает слово
«тактично».
— Тетя Таня, Алешка же умер.
Она наконец отводит глаза от штор, чтобы упереться в Егорку
хмурым взглядом.
— Умер-то умер, — говорит, — но все равно иногда меня
навещает.
— А так бывает?
— В нашем мире, Егорушка, как только не бывает. И лучше верить в
то, во что другие не верят, потому что так ты всегда готов. Никто
врасплох не застанет.
Наверное, надо «слегка поехать», чтобы понять, о чем она
говорит.
Тетя Таня наклоняется ближе, лицо делается непривычно добрым и
ласковым:
— Пообещаешь мне кое-что?
— Что?
— Будешь что-нибудь слышать или видеть — не вздумай открывать
ночью окна и двери. А если и откроешь, никого не приглашай внутрь.
Хорошо? А я тебе что угодно разрешать буду.
— Почему не приглашать?
— Потому что злой дух не может войти в дом, если его изнутри не
пригласить. А если не войдет, то никому зла не сделает.
Мысленно сложив два и два, Егорка удивленно распахивает
глаза:
— Это Алешка злой, что ли?
— Алешка, — кивает тетя Таня. — Давненько его не было. Это он
тебя почувствовал, вот и явился. Ему надо занять физическое тело,
чтобы меня убить.
— Как это?
— Так. Если пригласишь его, то выгонит твою душу прочь, а сам в
твоем теле жить будет. И тогда до меня доберется и убьет.
— Зачем ему вас убивать?
Тетя Таня умолкает, отстраняясь. Взгляд теряется в прострации,
пальцы нервно перебирают подол халата, обнажая тощие ноги, поросшие
белесыми волосками. Так проходит несколько секунд, а потом в окно
бьется другой камешек. Звук на этот раз четче и резче — точно не
показалось.
— А знаешь, ты же маленький совсем, на тебя нельзя положиться,
да? Я сама послежу.