Потрясенные австрийцы некоторое время не могли прийти в себя. Это была испытанная боевая часть, семь месяцев отдыхавшая в тихих южных степях, накопившая всякого добра и уезжавшая, наконец, домой. Но сейчас ей приходилось туго. Махновцы наседали со всех сторон. Оставшимся в живых солдатам и офицерам потребовалась вся их выучка, чтобы вырваться из окружения.
– Уйдут же, Батько! – шумел разгоряченный боем Иван Вакула.
– На хрена они нам? – остудил его Нестор. – Были б умнее, мирно б уехали. Что там в вагонах?
– Колбасы, мука, сахар, кожа хромовая – навалом! – доложил Лев Зиньковский, оказавшийся опять рядом.
– Оружия много?
– Счас посчитаем.
Нашли три неразбитых пулемета и сотню винтовок.
– Столько шума, и один пшик, – разочарованно сказал Махно. – Алексей! – позвал он Марченко. – Ты уже был в Новогупаловке. Скачи снова с хлопцами. Пусть железнодорожники, что нам помогали, и все желающие забирают награбленное у народа. Зови сюда!
Между тем повстанцы деловито, а кто и с азартом, с радостью загружали подводы, тачанки. Пахло кровью, вареньем и подсолнечным маслом. Нестор молча наблюдал. Вспомнились загадочные слова Павла Ермократьева: «Воля хорошо, Батько, но немножко, елки-палки, и доли нужно добавить». Мужики только что рисковали своей шкурой, и не дать им кусок хрома на сапоги или мешок сахара привезти в хату – разве мыслимо? Это же толика той Правды, о которой они мечтали, когда еще вшей кормили на фронте. «Верно, верно. Да как бы эта жадная «доля» не задавила волю! – размышлял с тревогой Махно. – Сильна ж она, подлая, ох сильна!»
Себе он взял лишь бинокль с голубыми линзами.
9 ноября 1918 г.
Секретно
Срочно вне всякой очереди
Курск. Губисполкому и Губкому коммунистов
Сейчас получена радиограмма… сообщающая, что власть в Германии перешла к рабочим и солдатам…
Вильгельм отрекся от престола…
Предсовнаркома Ленин.
Две недели в седле – не на чужой свадьбе гулять, и Нестору ненароком припомнился бодрый Ленин. Ему там вольготно, небось, в красном Кремле: споры, бумажки, заседания. В тепле сидит, хотя тоже не мед, пожалуй. Лезут со всех сторон, грызутся за власть, того и гляди спихнут, пристрелят из-за угла. Но хоть спать-то есть где! Белые простыни, жена под боком, детишки прыгают. Сколько их у него? А может, как у меня? Ох, кулак-мужик. Интересно, выдюжил бы в степи этой неприютной? Вряд ли. У них по рангу: кто-то мозгует и отдыхает в хоромах, а другие мечутся с саблями. Тут же один за всех: и штаб, и совесть, и бомба на поясе. Ох, устал. Куда ж податься? Где бы временный покой найти? И пулеметов мало. Семь штук на триста бойцов. Сущий пшик. Постой! А те, что у порогов притоплены синежупанниками. Еще Роздайбида толковал о них не раз. Десяток «максимов» или больше. И берег пустынный там. Лучше не придумать.