– Понимаю, – прозвенел голос сухо и четко, как выстрел. – А я,
значит, не дело чести? – гневно спросила Ольга и поджала губы.
Я потянулся в кровати, просыпаясь. Во рту стойко держался вкус
брусники. Руки уперлись в синюю раму койки. Глаза смотрели на
серебряные шишечки, вспоминая ночь. Увы, не помнил, как после
брусничного ликера добрался до постели. Лежу раздетый до нижнего.
Тепло. Светло. Хорошо отдохнул и выспался.
В комнате кашлянули. Посмотрел, в дверях стоит верный Прохор с
подносом хлеба и стаканом крепкого чая. В сюртучке. Отутюженный,
наглаженный. В накрахмаленной белой рубашечке. Причесал седые лохмы
свои на пробор. Красавец, а не дядька. Женить его что ли?
Улыбнулся. В ответ Прохор свел сердито брови.
Вздохнул:
– Только не начинай!
– Барин. Чай.
О, нет. Последняя стадия нелюбви, когда меня дядька «барином»
называет.
– Я же просил – не начинай. Можно рассолу? – а вот здесь
помягче, без нажима, старик любит обходительность и когда его так
ласково просят.
– Рассола нет, – категорично заявил дядька.
– Прохор! – вскричал я, окончательно приходя в себя. – Мне без
рассола никак нельзя! У меня же внутри огонь! А я тебе не дракон,
чтобы пламенем дышать!
– Прикажете платить за рассол золотом?
– Это за огурцы то? – опешил я, сбавляя напор.
– За рассол. Сколько будут стоить огурцы мне неведомо! Север,
барин, тут. Забыли, куда приехали? Ничего нет, кроме снега! Злой
климат, добрые люди. Есть кислая брусника. Говорят, помогает.
Первое лекарство! Она у них от всего. И всегда есть на столе –
цинги боятся. Будете?
Я почувствовал в горле бруснику и с трудом сглотнул горечь.
Поморщился. Скривился и замахал отрицательно головой.
– Знал, что не будете. Чаю, барин?
– Спасибо, Прохор, не откажусь. И возьми себе двойное жалованье
за этот месяц.
– Премного благодарен, Иван Матвеевич, – расцвел дядька, подходя
ближе. – Газету? Ей правда неделя сроку. Свежая, говорят.
Я покосился на мятый пожелтевший от жира сверток. Отрицательно
покачал головой.
– Не серчай, Прохор. Честно, другую жизнь начинаю.
– Это какую же? Зимняя охота что ли? Знаю. Проходили. Друзья вас
приносили с охоты не раз.
– Спортивную. Никакой охоты, Прохор. Клянусь! Только спорт! Без
алкоголя. Друзей у меня тоже нет. Только ты!
– О, как!
– Я серьезно! Готовь лыжи!
– Лыжи?! Лыжи? В своем ли вы уме, барин? Там же темно и
холодно.