– Это всё из-за пояса, – сказала счастливая Карху деду, совсем
не обращая на меня внимание. Эмоции так и переполняли девушку. Она
продолжила взахлеб:
– Я знала, чем его приманить! Там столько серебра! Очень дорогой
пояс! Ты его в молодости носил! По праздникам!
– Мой пояс?! Противная девчонка! Ты приманила его моим поясом?!
Как ты могла! Где уважение?! Да знаешь ли ты, что я эти бляшечки
пятнадцать лет собирал? Одну к одной!
– Ага. Рассказывал.
– Мне больше нож понравился, – сказал я, натянуто улыбаясь,
потому что говорила парочка между собой, явно меня игнорируя. –
Отличный клинок. Норвежский?
– Тебе повезло, – равнодушно сказал старик девушке, справляясь с
эмоциями. Быстро пришел в себя. Смирился. – Когда-нибудь ты
завалишь испытание. Ты не готова.
– Я готова! Еще как готова!
Старик покачал головой, прошел к своей лодочке. Уселся в крытую
люльку и стал стягивать себя ремнями и пеньковыми веревками,
привязываясь к обеим сторонам саней, словно готовился к долгому и
трудному пути.
– Ты должен в меня верить! Подбадривать на каждом шаге! Вести за
руку! А ты? Проблема в том, что в нашей семье, в меня никто не
верит. От вас никогда не было поддержки! А я так нуждалась в теплых
словах. Мне так не хватало ласки!
Старик уперся спиной в деревянную спинку, плоскую колоду
наподобие кормы, проверяя положение. Задумался, решив промолчать.
Теперь он в своих санях больше напоминал запеленатого ребенка, чем
ездока.
Карху яростно топнула по снегу и зашипела проклятья. Олени
испуганно дернулись. Я смотрел в небо, на яркое солнце и не
понимал, почему они не радуются свету, а спорят о какой-то
ерунде.
– Садись! Поехали! – сказала мне девушка.
– В Кандалакшу? – сразу оживился я, делая первый шаг. – Вот
спасибо. Неожиданно! Подвезете значит? Только у меня шапки нет и
рукавиц.
Девушка гневно замахала у себя над головой руками, словно грозя
небесным врагам или призывая в свидетели добрых духов. Каждым
жестом показывая, как же ей не повезло. Промчалась мимо меня вихрем
в вежу. Вернулась. Нахлобучила мне на голову шапку, расшитую
богатым мехом, сунула в руки рукавицы.
– Не видел что ли? Там лежало! Залезай! – Девушка откинула полог
у кережи*.
– Не видел, – признался я.
– Давай, давай! Ложись!
– Росомаха? – спросил я, гладя длинные уши шапки. Карху
бесцеремонно толкнула меня в плечо, жестом показывая, что я должен
лечь глубже, залезла сама в остроконечную лодку и принялась
привязывать ремнями шкуры.