– Чего тебе, Прохор?
– Иван Матвеевич, дозволь в последний раз на клюкву
посмотреть.
– Прохор, сколько можно? Ты уже три раза смотрел в «последний
раз»!
– Ну, ваше благородие, радостно мне. Первая же награда!
– И поэтому ты решил меня посредине ночи разбудить?
– Не буду больше, – смутился старик.
Я вздохнул. Пошарил рукой рядом с телом, поднял саблю. Качнулся
красный темляк. Поднес лучину к эфесу, освещая надпись «За
храбрость». Перевернул саблю, на другой стороне крепился знак
ордена Анны четвертой степени, называемый в войсках клюквой, за
свой малый размер.
– Доволен?
Старик восторженно кивнул. Прослезился. Вытер глаза локтем –
мелькнула черная рваная гимнастерка.
– А теперь, ступай. Спать будем. Завтра рано вставать. Прохор,
умылся бы ты на ночь! Ходишь, пугаешь. Что еще? Что насупился?
Отставить, солдат, уныние! Пускай барышни-гимназистки печалятся, но
никак не мы. Нам грустить некогда – нам за Отчизну стоять.
– Скажи, барин, а сабелька-то не тяжела? Можешь носить?
– Опять ты про неё! Сколько можно? Не тяжела. Обычная сабля.
Понял?
– Понял, понял, – прошептал Прохор, растворяясь в темноте.
Увидев и заценив, как я мастерски колю дрова, топор отобрали.
Дали в руки острогу – кривую палку с ржавыми гвоздями вместо
наконечника, велели идти к прорубям. Бить рыбу. Помогать родичам.
Лопари нашли рыбные места и сейчас наполняли мешки, не справлялись,
требуя сильных и опытных помощников.
– Иди, иди, сердечный, сильнее тебя никого у нас нет, –
напутствовала меня толстая кухарка в рваных валенках и в сером
пуховом платке, – там щуки с руку, сегодня пирогов наделаем! Небось
хочешь пирожок? – и на круглом ее лице, глаза-пуговки таинственно
блеснули, пугая и без того мутное сознание. Почему-то сразу стало
понятно, что пирожок я так легко не получу. Не ведать мне
золотистой корочки! Придется или попросить ласково или
пожаловаться. Благо есть кому. Второй вариант меня устраивал
больше. Он же верный! Заодно и познакомлю кухарку с гейду.
Евдоху с утра не видел. Как кашу поели, так сразу ушла.
Наверное, полы моет где-то.
Солнце слепило глаза. Играло на снеге, искрило кристаллики.
Чудная погода. Ясная. Настроение, и без того хорошее, стало заметно
улучшаться. Улыбался дню. Запел бы, если бы смог.
Мычание не проходило.
Закинув легкую острогу на плечо, я почти бежал к замершему
большому озеру, сокращая с каждым шагом далекое расстояние. Фигурки
рыбаков у больших прорубей росли, увеличиваясь в размерах. Лопари
занимались делом, охраняемые двумя солдатами.