— Дяденька, возьмите меня с собой, пожалуйста. Я от поезда
отстала, моя тетя уехала, утром еще, а я здесь осталась, меня из
поезда вытолкали. У меня вот свидетельство о рождении есть. Но
денег и еды нет, — девочка заплакала.
— Так тебе в милицию надо, они найдут твою тетю и отправят тебя
к ней.
— Не надо в милицию, они меня в детский дом отправят, а мне надо
к тете! Она будет переживать! Пожалуйста, возьмите меня с собой, я
же взрослая уже, я мешать вам не буду.
— Куда же поехала твоя тетя?
— В Арзамас, у нас там родственники.
— Но поезд только до Горького.
— Ничего, там я доберусь как-нибудь.
«Ладно, доедем до Нижнего, там пускай добирается как знает.
Заплачу железнодорожнику за девчонку, денег не жалко» — Андрей уже
решил для себя, что ничего страшного не будет, если он поедет с
маленькой спутницей.
— Зовут тебя как?
— Настя. Настя Трухачева.
— Ну, Настю Трухачеву я с собой точно возьму. Садись рядом,
будем ждать поезд. Есть хочешь?
— Да.
— Только у меня хлеба нет. Держи вот, колбасы кусок, жуй.
С собой не было не только хлеба. Не было кружки, хотя был пакет
с чаем. Не было туалетной бумаги и бумажных салфеток. Впрочем, если
с кружкой и хлебом вина была Андрея, то туалетной бумаги не было в
советской торговле. Андрей вспомнил, с каким удивлением на него
посмотрела продавщица, когда он попросил элементарную, казалось бы,
вещь.
Дежурный по вокзалу появился незадолго до подачи поезда. Андрей
быстро решил с ним вопросы и с Настей, и с хлебом, и даже с
кружками. Наверное, той суммы, которую Андрей ему отдал, хватило бы
и на отдельный вагон. Андрея с Настей определили к каким-то
проектировщикам из института черной металлургии.
Поезд был обычной электричкой. Никаких удобств в дороге не
предусматривалось, если что, надо было терпеть до остановки,
которых, впрочем, по дороге обещали немало. Когда они прибудут в
Горький, не знал никто. Людей в вагоне было заметно больше, чем
полагалось, некоторые просто сидели на полу в проходах. Многие
женщины плакали.
Поезд неспешно отправился на восток в десять вечера.
«В темных вагонах...»
26 августа 1941 года
Андрей
Поезд, казалось, больше стоял, чем ехал. То и дело
останавливались на полустанках и в чистом поле — пропускали
встречные военные эшелоны. На станциях громкоговорители со столбов
передавали бесконечные сводки Совинформбюро, которые энтузиазма
никому не добавляли. После описания подвигов солдат и офицеров,
героически защищавших свою родину следовали слова «После тяжелых и
продолжительных боев...» и становилось понятно, что героизм пока
остановить немцев не может.