Соня решила, что настала пора использовать этот глоток, ибо
чудес исцеления у неё не осталось, а ранение мастера ключей было не
из тех, что терпят промедления. Она поднесла бутылочку к губам и
проглотила освежающую жидкость. В следующую секунду её глаза
распахнулись, блеснув опаляющим, белоснежным светом...
***
Вслед за непогодой на склон обрушились яркие лучи солнца и
почему-то прохладный ветер. Наверное, виной тому был белоснежный
пик, со стороны которого приходил этот ветродуй.
Я поднимался вверх, минуя крутые участки и держась как можно
дальше от бурлящих ручьёв, кое-где образовывающих целые водопады.
Тканые штаны и кожаная куртка быстро высохли на моём теле, влага
осталась лишь в сапогах.
Следов Сони и Мара нигде не было видно, и мысль о том, что они
могут погибнуть где-нибудь здесь, в какой-то сотне метров от меня,
незамеченными и брошенными... Умом я понимал, что тот удар был
роковой случайностью, но сердце продолжало считать меня основным
виновником случившегося на берегу подземной реки.
Когда мои ноги стали дрожать от усталости, я был вынужден
остановиться. Слишком тяжёлой выдалась ночь, а мой организм
требовал отдыха, с этим не мог поспорить даже ИскИн.
Я нашёл приют под одной из острых скал, она защитила меня от
ветра, а высушенный лучами солнца камень у её основания оказался
достаточно тёплым, чтобы не рисковать собственным здоровьем. Здесь
я разулся и почти моментально вырубился, слишком измотанный
произошедшими событиями, чтобы думать об опасностях, что могут
свалиться на мою голову во время сна.
Сон без сновидений и ужасов — лучшее, что со мной приключилось
за последние сутки, если не считать частью отдыха пробуждение. Я
проснулся от удара по руке; едва не заорав, вскочил под
аккомпанемент дребезжания доспеха и схватился за меч.
Тревога оказалась ложной. Большая птица, наверняка падальщик,
приняла меня за мёртвого. Что, в общем-то, неудивительно, если
учесть внешний вид моего доспеха и застарелый запах тлена. Она
унеслась в небо и избежала моей мести за пару мгновений испуга.
Сапоги и портянки, снятые перед сном, за время отдыха
благополучно высохли. Судя по красным лучам закатного солнца, я
проспал почти весь день. Отсидел задницу, затекла спина, голод и
жажда стали подтачивать желудок, половина лица окончательно
заплыла. А теперь идти дальше — ночью. Не самый лучший расклад, но
выбора у меня всё равно не было.