Во время этой отповеди старик подошел к небольшому топчану, на
котором и лежал сейчас аланит. Неровно чадящая свеча выхватила
образ старика, что замер в ногах Эрдана. Необычайно живые и
проницательные аквамариновые глаза смотрели строго. От этого Эрдану
стало не по себе! А учитывая, что он в принципе не помнил, когда
ему было не по себе в последний раз, ощущение оказалось не из
приятных.
— Я хоть и восстановил твои артерии, но воспользоваться силой ты
не сможешь месяц, а то и полтора.
— Как?! — пораженно выдохнул мужчина. — Я не могу так
долго...
— Я не могу так долго, — передразнил его дед и ту же жестко
сказал: — Болезный, если думаешь, что я буду с тобой возиться
полтора месяца, то глубоко ошибаешься. Завтра вещички соберешь, и
чтоб духу твоего тут больше не было.
— Но...
— Блоки сможет снять любой недоучка знахарь за звонкую монету,
так что более не задерживаю, — проворчал самый невероятный и
противный целитель, что когда-либо встречался Эрдану за всю его
жизнь. — И так уже сил нет терпеть вонь твоей болезни и страданий!
Всегда одно и то же! Не ценят ни здоровье, ни жизнь, а потом ноют
без конца. Почему у них глисты? Почему печень раздулась? А я тебе
скажу, — препротивно заворчал дед, — потому, что жрать меньше надо
что попало и где попало! А что касаемо тебя, идиота, то нече мечи к
заднице прикручивать, коли пользоваться не умеешь!
— Вы же первородный, — из последних сил призывая себя к
спокойствию, заговорил Эрдан. — Откуда такое отношение к живым и
нуждающимся в помощи и исцелении?
— О! — воскликнул дед. — Поумничать решил? А ты поживи с моё — я
на тебя посмотрю! Полечи дебилов, потеряй всех, кто был тебе
братом, а потом скажи, каково быть таким, как я, и сколько любви к
живым в тебе ещё останется? Или ты думаешь, я от хорошей жизни
торчу в этой дыре? — поинтересовался дедок, сверкнув злым взглядом
в сторону больного. — Вот вы все где у меня, — зло указав ладонью
на шею, сквозь зубы процедил он.
— Но... послушайте, я не последний аланит в империи и занимаю
достаточно высокое положение при дворе, потому имею достойное
образование и знаю, что первородные целители не могут так
относиться к живым людям! Они — само воплощение любви...
После этих его слов пещера буквально взорвалась от каркающего
хриплого смеха. После чего дед вдруг резко замолчал и пристально
посмотрел в черные глаза мужчины, что лежал перед ним, своими
необыкновенными аквамариновыми глазами.