Мана скользнула взглядом по моему
лицу.
– Что случилось? Привидение
увидел?
– Близко, но нет, – сказал я. – Так,
чету дьяволов.
Мана ускорила шаг – подальше от моих
«лестных» реплик. Впереди на склоне Лила обернулась и подмигнула
мне. Напрягла голые икры – тонкие, сильные, как у бегуньи на
длинные дистанции. Вот еще коварный дьяволенок. А ведь не старше
Лены.
К сестре я больше не проваливался
после того, как ее связали и усыпили эфиром. Вопросы, мучали
вопросы. Кто схватил Лену? Сколько у меня времени? Жива ли она?
К полудню в траве заскрипели
кузнечики, жуки, сверчки. Под боком очутилась Лила, девочка что-то
верещала, Барбара что-то переводила.
Я резко остановился.
– Странное мрачное чувство.
«Похоть?» – обрадовалась Лила.
– Что? Нет! – я огляделся и обомлел.
Далеко на востоке, где небо сходилось с землей, ползли гирлянды из
полупрозрачных шаров. Сотни пучков векторов. Сотни индейцев. –
Похоже, где-то рядом крупная распродажа.
Когда я предупредил Дарсиса и Ману,
далекие холмы накрыла тонкая бурая полоса.
– Пыль от копыт, – сказал Дарсис. –
Скачут прямо на нас. Раз они верхом, нам не сбежать.
– Зачем им мы?
– Не мы, – сказал Дарсис и остро
глянул на Лилу: «Выкладывай, дикарка».
От испуга у Лилы из кожи возле пупка
полезли коричневые аксамитовые нити.
«Сам ты – дикарка, Синие уши. Я
– дочь вождя. Награда, что алчут тысячи мужчин, да. Мечта
принцев».
– Бросим ее тут, – решил ананси.
На лимонно-желтые глаза девочки
навернулись слезы.
«Спаси-и-итель», – жалобно позвала
она понятно кого.
– Что ж, надо так надо, – вздохнул я,
подыгрывая убийце и надеясь, что тот не всерьез.
Лила вмиг прекратила плакать.
«Принц Форнех все равно не прекратит
погоню. Он не простит вас за то, что вы отобрали его добычу, –
лукавый взгляд в мою сторону. – За то, что играли с его игрушкой,
да».
Мана подозрительно посмотрела на
меня. Просто чтобы не спалиться, запел про себя: Я тучка, тучка,
тучка, я вовсе не растлитель маленьких зеленокожих девочек.
Дарсис заскрипел зубами.
Загорело-синяя рука скользнула по кобуре со смертопушкой.
«Я не буду больше повторять, дочь
вождя».
Вздрогнув, Лила затараторила.
Сексуально-женственный голос Барбары почти глушил
детский:
«Бедняки-мизгоры тайком похитили
меня. Они жаждут заполучить богатые земли тенетников. Наши угодья,
наши водоемы, да. Брак принца и принцессы объединит два племени,
даже вопреки воле одного из них. Мы породнимся. Если я рожу дитя от
Форнеха, грязные мизгоры смогут пасти своих тощих геккондов на
наших пастбищах. Свататься к нашим дочерям, да. Испражняться в наши
реки, да».