– Не угадали – типа овал, – бросил я.
На меня недоуменно уставились. – Значит, ноль углов,
болваныши.
Я взял Юлю за руку, собираясь тоже
смыться. Но холодный резкий голос приморозил меня к полу:
– Что здесь происходит?
Стремительно, как бабочки к
последнему неопыленному цветку, гешвистеры понеслись к выходу.
Остались только глаза, шафрановые, с красными прожилками, эти узкие
щелки уставились на меня с шестидесяти-, или восьмидесяти-, или
столетней, или с любой другой возрастной верхотуры, до которой я
смогу добраться разве что сморщенным облыселым трупом. Красные
аксамитовые одежды со «змеиной» фактурой взметнулись, и старый
ананси мгновенно пересек двадцать метров от порога до фабрикоида,
которого я с Маной закидал пиццей с роллами. Вот он, архонт Гертен,
член Совета Правления Анансией, достойнейший ее житель, один из
руководителей Научно-испытательного центра, куратор программы
«Гешвистер». Званий много, суть одна – похититель детей.
– Архонт, – поклонилась Юля. Я
молчал.
– Юлирель, – кивнул статный старик и
сковырнул длинным синим пальцем жареный анчоус от пиццы со лба
фабрикоида. – Вероятность такого поведения подопечных людей
рассматривалась, но из-за ее незначительных ноля целых семи десятых
процента защиту от нее не учли в программировании обслуги.
– Теперь вероятность явно немного
приросла, – сказал я. – На каких-нибудь никакущих девяноста девять
процентов.
– На восемьдесят семь – для завтрака
на завтра, – сказал архонт. – Далее процент уменьшается по
экспоненте каждый день при условии отсутствия повторов эксцесса.
Человеческая память очень короткая.
– Совсем как у рыбок, – сказал я,
глядя как костлявые пальцы архонта сдирают с металлической обшивки
еще один анчоус. Эти же пальцы, эту же крупную синюю ладонь он
протягивал мне шесть лет назад, чтобы увести внутрь стальных
коридоров орбитальной станции к Юле. Протягивал со словами «Мы не
обидим». Чертов лжец, я все помнил!
Старый ананси бросил анчоусы под ноги
и повернулся к нам. Его костюм, похожий на чешую красной змеи,
плотно стягивал винный пояс из аксамита.
Гертен велел:
– Станислав, после утренней инъекции
зайди в мой кабинет.
В этот раз я слегка поклонился.
Архонт развернулся, я не отрывал взгляда от его спины до самой
двери. Вот он, отец девушки, за которой я ухаживаю шесть долгих
лет. Вот он, настоящий мой хозяин. Чудовище, разрушившее мою
жизнь.