– Ты сам сказал, что не знаешь, как
это происходит.
Очередь дошла до Маны. Девушка
просунула смуглую руку, всю в старых ножевых шрамах – следах
незабываемого детства в незабываемом земном городе Сальвадоре – в
стеклянную трубу машины. Внутри трубы силиконовые держатели
обхватили смуглое предплечье. Автоматический безыгольный шприц
прыснул в вены девушки тонкую струю «сыворотки». Как в
песне:
Струя любви,
Звезда в жасминах,
Мозги – пока.
Трубка рядом с Маной освободилась, я
впихнул руку. Двадцать секунд ждешь, никакой боли, так легкая
щекотка. Только на немного поношенных за сутки розовых очках быстро
сглаживаются царапины, убираются потертости, промываются стеклышки.
И снова ты - счастливый и безропотный солдат любви, которому все
фиолетово.
Ушло время, когда я пытался избежать
стеклянной пасти этой мозгодавилки. Насильно или нет, сверхзвуковой
шприц втыкали в меня. Нет смысла бунтовать, если ты все равно
спозаранку бежишь по росистым лугам и собираешь яркий цветочный
букет к Юлиному пробуждению.
Никсия пристроилась к трубе слева от
меня. Ее хищная улыбка заставила меня дергаться, как кролика в
капкане.
– И кто же пойдет с
принцессой-инопланетянкой на танцы? – колкий вопрос нырнул
солдатиком с ее красного язычка. – Ты или Дарсис?
В моей голове прокатилась горящая
колесница гнева Маны, которая все слышала.
– С чего бы в этом году должно быть
по-другому? – спросил я.
– С того, что в этом году Дарсису
зачем-то понадобилось набить тебе лицо, – улыбнулась
Веснушка.
Моя реакция? Пожал плечами.
– Он, видимо, хотел вытереть крем с
моего носа.
– Заодно сломав его аксамитовым
наростом на кулаке? – хмыкнула рыжая. Я снова пожал плечами.
Дисплей на моей машине вывел текст «Станислав Волвин инъецирован.
Следующий».
– Нежность не его конек, – сказал я и
вынул руку из трубы. – Наверняка, он уже позвал на танцы Ману.
Теперь по мне словно проехался
раскаленный бульдозер, и руль его держала такая же горячая девичья
рука в ножевых шрамах. Я пошатнулся, чуть не рухнув. Мана заорала
мне на ухо:
– Кала бока вузе! Замолчи!
Что ты знаешь обо мне и Дарсисе? – ее крик обжег мне лицо. –
Нада, ничего! Ты говоришь, говоришь, но не знаешь! Хватит
ковыряться в наших головах, швырять наши чувства как мячики,
разбивать их вдребезги. Если бы Дарсис сегодня ударил меня, ты
знаешь, как ему стало бы больно?