Дамблдор с Гендальфом отдыхают,
покорно соглашались мы.
Сотню раз точно Динь-Динь брякал: А
из всех девочек-ананси моя Зерель – самая прекрасна…
И тут парни-люди – каждый из которых
мнил свою пару самой прекрасной, самой клевой и самой богиней
сексуальности – кидались на француза и скручивали его. Джордж,
богатый мальчик из Голливуда, вопил: Бедняки! Того, кто вырвет
длинный язык лягушатника, на Земле ждет новый кадиллак.
Зерель – умная. Она поняла смысл
послания Динь-Динь. И не захотела делиться с нами его тайной.
Не захотела спасти своего
любимого?
Я оглядел светящиеся мониторы,
десятки мониторов. Занавес из экранов с таблицами цифр и цепочками
формул длиннее Транссибирской магистрали.
Зерель изучала гравитацию.
Юля пилотировала.
Дарсис служил в Гарнизоне.
Разные обязанности, но один исход в
конце – иссушенный вонючий полумертвый скелет?
Никсия схватила маркерную доску на
колесах и со всей силы опрокинула ее. Металлический лист звонко
запрыгал по бетону.
– Не верю, не верю! – закричала
Веснушка. – Зерель, почему ты такая? Динь-Динь оставил послание, а
ты его стерла. Ты что его больше не любишь? Неужели твоя
подростковая болезнь не прошла в семнадцать лет? – она сморгнула
слезы с глаз. – Неужели Велора без меня станет такой же?
– И Дарсис без меня? – прошептала
Мана.
Зерель молча стирала руками «N» на
окне.
– Вряд ли, – сказал я. – Архонт
Гертен не стал. Не стали также красные панцири и другие ученые в
Центре. А ведь все ананси проходят программу «гешвистер».
– Но что с Зерель? – спросила
Мана.
– Возможно, Динь-Динь – эмпат, как и
я. Возможно, именно поэтому у Зерель не прошла депрессия. Если так,
у Велоры и Дарсиса в семнадцать лет депрессия пройдет, – у меня
встал ком в горле. – Если так, не излечится только Юля.
Никсия уставилась на меня. Мана
подошла ближе, смуглая рука крепко сжала мое плечо.
– Мне жаль.
– Это только возможно.
Пальцы Зерель уже стирали округлую
лампочку. В окне вдоль рамы сияла палка Света, подсвечивая стекло
между чернильными линиями. Зажигая нарисованную мной лампочку.
Я схватился за голову.
Дурачина.
Я закричал:
– Я знаю, где Динь-Динь!
Зерель бросила стирать рисунок. В
глазах Маны и Никсии читался немой вопрос.
– На западе! – сказал я. – Лампочка –
никакое не озарение или прочая чепуха. Лампочка – это Свет на
востоке. N – Центр или Адастра, неважно. А фея с
крылышками – сам Динь-Динь – в противоположной стороне от Света. На
западе! В Западном филиале!