Комнату заполнили серые хлопья
страха, источаемые в основном аурой Никсии. Сдерживая оголодавшую
губку, я медленно вытянул руку.
– Почему ты должна быть послушной?
Скажи, Зерель.
Зерель переложила пушку в одну
руку.
– Нельзя.
Короткие серые стержни страха сплошь
усеяли мою поднятую ладонь. Я не позволил им всосаться под кожу и
ужалить меня девчачьим ужасом Никсии.
– Если ты не послушаешься приказов,
что тогда, Зерель? – не отставал я. – Тебе или Динь-Динь причинят
боль?
На жидких ресницах Зерель вдруг
заблестели слезы.
– Его посадят в карцер. Или
убьют.
Почти одновременно я, Мана и Никсия
вздрогнули.
«Хорошо, сделаю. Только выпустите
Стаса из карцера».
– Но если ты нас выдашь, Динь-Динь
останется в плену архонта.
Свободной рукой Зерель развернула к
себе монитор.
– Все мы пленники, даже архонт.
Худые синие пальцы забегали по
сенсорному экрану.
Я велел стержням ужалить Зерель.
Словно рой серых пчел воплощенный страх сорвался с моей ладони и
всосался в исхудалое тело возлюбленной Динь-Динь. В ее усталое
лицо.
Зерель закричала. Из желтых глаз
хлынули реки слез, пушка выпала из кулака, колени–палочки
подкосились. Мана тут же набросилась на девушку, свалила подножкой
на пол.
– Найдите веревки или какие-нибудь
тряпки, – велела Мана, заломив локти Зерель за спину. На полу в
углу за мониторами нашелся только ворох мятых лифчиков и трусиков.
Суперсексуальное белье, подарок Динь-Динь.
Вскоре Зерель, связанная шелковыми
трусиками, лежала на животе и плакала. Я вытянул обратно из худой
девушки векторы страха. Маленький частокол серых зубочисток покрыл
мои плечи.
– Что теперь? – спросила Мана.
– Оставим ее связанной, – сказал я. –
Вернемся в Центр, переоденемся, возьмем припасы и убежим. Утром,
когда на утренней инъекции нас не найдут, Никсия признается во
всем.
– Меня бросят в карцер, – всхлипнула
Веснушка.
– Не бросят. Признаешься, что мы
угрожали избить тебя и силой потащили к Зерель, – я наклонился к
связанной ананси. – Зерель, утром тебя найдут и развяжут.
Ужас вспыхнул в желтых глазах.
– Утром? Нет! Я должна работать всю
ночь. Ради Рауля.
– Придется отдохнуть.
Извини.
– Прошу! Раньше, когда я не успевала
закончить работу, Рауля всегда запирали в карцер. Если я снова не
успею, его могут обидеть.
– Значит, Динь-Динь подождет в
карцере, пока мы его не спасем.