Но я слышал лишь печаль в ее
дыхании.
Она попыталась поднять меня. Но пол
ускользнул из-под моих ног, как ледовый каток. Не люблю кататься на
коньках. Потому что не умею.
Тогда Юля почти взвалила меня на себя
и куда-то потащила. Рюкзак колотил по моей спине.
От свежего ночного воздуха после
дождя захватило дух, когда Юля почти выкинула меня на крыльцо. По
ступенькам мы скатились как резиновые мячики. Мои ноги выбивали
пьяную чечетку по тропинке, а Юля скрипя зубами тянула мое избитое
тело в сторону противоположную Свету. Мои скулы раскалывались, из
разбитого носа кровь стекала по губам и подбородку на мокрый
асфальт. Я увидел покрасневшие воспаленные глаза Юли и попытался
сказать: Я не оставлю тебя. Но язык не слушался.
Давай же, язык, скажи: Не-е
оста-авлю-ю.
Пф-ф-ф-ф-ф – уперся упрямец.
Два высоких силуэта выросли перед
нами: Мана и… Дарсис. По его спокойным надменным глазам и походному
зеленому костюму я понял: гад все знал. И про ребусы Динь-Динь. И
зачем мы ходили к Зерель. И что собрались сбежать из Центра.
Я попытался посмотреть на Ману с
такой обидой, от которой более пробиваемая девушка разревелась бы и
убежала в кусты.
– Меу Деус, Боже мой! –
вскричала бразильянка. – Какой зверь на него напал?
– Я, – ответила Юля. Мана устремила
на нее яростный взгляд. Не обращая внимания, Юля опустила меня на
траву. – Так вы берете его с собой или нет?
Дарсис наклонился и быстро прощупал
пальцами мои ребра и суставы.
– Переломов нет, – синие жесткие
пальцы оттянули вверх мое правое веко. – Сотрясение мозга
точно.
– Дарсис, пожалуйста! – сказала Мана.
– Мы же полетим на бронекрылах. А завтра Стас придет в норму.
Пф-ф-ф-ф! – попытался проорать я все,
что думал о походе вместе с Дарсисом.
Дарсис пожал плечами:
ладно.
Юля молча отвернулась и пошла обратно
по тропинке.
В панике я попытался пустить в ход
свои телепатические способности и передать ей мысль: - Идем со
мной. Пожалуйста, идем со мной! Но на этой планете я был вовсе не
Профессором Икс. Так, чудиком-эмпатом.
Юля больше не повернулась. Дарсис
почти без труда взвалил меня на плечо и потащил в сторону
блестящего от дождевых капель купола «Диснейленда». А я смотрел на
место, где только что стояла Юля, и просил прощения у Лены.
Прости, сестра. Прости своего
брата-убийцу.
Холод грыз лицо Лены сквозь влажную
соль на щеках. Колючий, ледяной – снег или мелкий град – мел
навстречу, забивал ноздри и глотку. Не вздохнуть. Лена выставила
вперед руки в протертых дырявых варежках. Голые пальцы окоченели на
морозе. Солнце не грело, только растягивалось и дрожало сквозь
слезы в полузакрытых глазах. Внутри Лены, наоборот, все горело от
голода. Словно кубик магги, я растворился в терзающем ее изнутри
желудочном соке. В мои виски стучали немые крики сестры – тысячи
криков.