Их слышал только я, ее бесполезный
брат на другом краю безжалостно-огромного космоса.
Мои глаза открылись. Ветвистая крона
вздымалась надо мной, в лопатку больно воткнулся сучок торчатника,
к стволу которого меня привязали. Солнце пекло мое лицо сквозь
тонкую листву, сквозь заливающий глаза пот. Сквозь высохшую соль
слез на щеках.
Лена, как долго ты страдаешь?
Я дернулся, тугие веревки впились в
руки.
Сестренка, я иду к тебе. Продержись
еще немного, солнышко.
– Мана! – закричал я. – развяжи
меня!
Тишина. Ширма кустарников впереди
мерно качалась под ритмичными порывами ветра.
– Прости, – я оглядывался по
сторонам. – Я был не в себе.
Справа из-за ряда чахлых деревьев
раздалось:
– Ты не должен извиняться, – по
резкому голосу Маны я понял, что извиняться придется еще очень
долго. – Дарсис сказал, что «сыворотка» затуманила твой
мозг.
Солнце жарило нещадно. Я стиснул
зубы.
– Не знаю, как допустил все это…
Мана вышла на поляну перед
торчатником. Бразильянка смотрела поверх моей головы, избегая
встречаться взглядами.
– Прекрати, – рыкнула валькирия так
свирепо, что я дернулся головой назад и врезался затылком об
твердый ствол. – Ты не понимал, что плел. Как, впрочем, и
всегда.
– Как-то быстро мы все проскочили, –
пробормотал я, морщась от боли. – Я должен был сказать, что осознаю
ошибку. А ты бы все равно дулась и говорила, что я тупая сопливая
принцесса. Я в отместку ляпнул бы неприличную правду о твоей
одержимости Дарсисом, и несколько дней мы бы вообще не
разговаривали.
Мана впилась в меня кровожадным
взглядом.
– Дарсис сказал, в военное время
союзники должны воздерживаться от поединков между собой. Иначе бы я
надрала тебе бунда, зад.
– Моя бунда вместе с передом
к твоим услугам, как только Дарсис отвернется, – в шутку подмигнул
я.
Щеки Маны покраснели.
– Ну развяжи же, – взмолился я.
– Дарсис сказал, сам решит, когда
развязать. Да и похоже, «сыворотка» пока что не выветрилась из
твоих мозгов. Пускай еще покипят на солнце.
Быстро, как пантера, она метнулась за
чахлые деревья. Я не успел и слово бросить.
Так и сидел. Сухая потрескавшаяся
земля щипала мою бунду через спортивные штаны, сверху
лилось безжалостное солнце.
В этот дремучий лес нас позавчера
примчали бронекрылы. Ультрамариновые звери послушно пересекали
границу территории Центра, если ими командовал ананси. Дарсис сразу
отправил летунов на север – запутать следы, а мы пешком двинулись
на юго-запад. Благодаря прощальным тумакам Юли я едва переставлял
ноги и все время засыпал на ходу. Вечером между деревьями
сгустились сумерки, в дне пути от Центра нисколько не боявшиеся
Света. Поэтому вскоре после того, как стемнело, мы устроились на
ночлег.