И в тот день тоже
за грибами отправился. С утреца-то не пошел —
пятница, дачники уж понаехали, топчутся без толку, только
мешают. Не любил он, когда лес звенит от криков
да шума, да люди бестолковые по нему с алчным
блеском в глазах туда-сюда шлындают. Потому и отправился
в лес только после обеда, уж к вечеру.
Ну, на краю, как положено, Иван
Васильевич поздоровался, горбушку добрую на пенек мшистый,
красивый, уложил, да рядом еще и кашки сладенькой
оставил — специально в тыкве запекал, чтоб Хозяина-то
порадовать. Присел на пенек ближайший, да рассказал
Лешему, что собрался он нынче за Дальний Луг сходить,
в ельничек молодой, за просеку — места посмотреть,
приглядеться. Да и не столь за грибами сегодня,
а больше побродить, мысли в порядок привести, ну, ежели
грибы попадаться станут — отказываться не будет.
Рассказал так все, не торопясь, обстоятельно, помощи попросил
у Хозяина, кряхтя, поднялся с пенечка
да и пошел в направлении Дальнего Луга.
Идет Иван Васильевич по лесу,
птичек слушает, на столбы солнечные, что сквозь листву
пробиваются, любуется, да с Лешим разговаривает, новости
ему рассказывает — что в деревне случилося, что
в городе произошло.
И вот смотрит он,
а Леший словно ведет его куда-то, да не туда совсем,
куда он шел — Луг-то Дальний у него сбоку остается,
а Хозяин его вовсе вглубь, в дебри заводит, грибами
заманивает, свернуть не дает — сразу коряги
да болотца ему под ноги кидает, чтоб обходить стал,
да обходя шел туда, куда Ему надобно. Хмыкнул Иван Васильевич,
да Хозяину и доверился, пошел, куда указывали. Грибы
вовсе не трогал — кто знает, куда его Леший-то ведет, как
далеко? А с полной корзинкой по лесу особо
не побегаешь, быстро она руки-то оттянет.
Вскоре Иван Васильевич и вовсе
потерялся. Завел его Леший в такие дебри, что и солнца
не видно, и мох растет по всем сторонам,
и дороги не слышно, ориентира нет никакого. Страшно Ивану
Васильевичу стало, но Хозяину леса верит, идет, куда тот
указывает. Как выбираться станет — даже думать боится.
Прошел так еще маленько. Вдруг
глядь — из-за дерева голубым мелькнуло. Шаг
в ту сторону сделал, смотрит — грибы дорожкой туда
ведут. Усмехнулся Иван Васильевич — правильно, знать, идет,
раз Леший так уж настойчиво дорогу-то показывает. Обошел
орешник разлапистый, глядит — а на пригорочке, мхом
укутанном, посреди елочек молоденьких девчонка в джинсиках
и ветровочке голубенькой спит. Подошел поближе,
присмотрелся — а то потеряшка с деревни
ихней.