Ровный голос Ивана Васильевича прервал резкий кошачий мяв. Ловя
взгляд девушки, прямо перед ней стоял огромный котище какого-то
неопределенного серого цвета – то ли черный и почти сплошь седой,
то ли белый с черными волосками, пробивавшимися практически по
всему телу. Кот, нетерпеливо перебирая лапами, весь напряженный,
словно пружина, готовый вот-вот сорваться с места, смотрел на
девушку и требовательно даже не мяукал – кричал. Поняв, что Юля его
увидела, кот взвился в прыжке, и, не прекращая звать девушку,
рванул к выходу из парка.
Юля, мгновенно узнав знакомца, подхватилась с лавки и, тревожно
оглядываясь в поисках дочери, которую она буквально только что
видела спокойно катавшейся по парковой дорожке, бросилась следом за
котом. Скользнув взглядом в направлении его движения, Юля
похолодела и рванула изо всех сил.
По дороге, разогнавшись до максимально возможной скорости, с горки
летела на велосипеде Лерка. Повернув голову на все усиливающийся
звук гремящей из колонок музыки, девушка увидела, как на большой
скорости из-за поворота вылетает машина, явно не собиравшаяся
притормаживать.
Машина летела навстречу девочке, и Юля отлично знала, что водителю
совершенно не видно, что происходит на спуске – обзор на поворот
надежно закрывали разросшиеся кусты сирени и черной рябины, давно
вросшие в забор стоящего недалеко от них дома, тоже серьезно
мешавшего обзору. Сама Юля всегда проезжала этот поворот на
максимально низкой скорости, старательно прижимаясь к дальней от
дома обочине, чтобы успеть заметить встречное движение и вовремя
среагировать, и точно знала, что также поступают и все
деревенские.
Понимая, что никто – ни Лерка, ни летящая на сумасшедшей скорости
машина, полная молодежи, не успеют затормозить и избежать
столкновения – девушка закричала. Кот, прыжками несущийся навстречу
Лерке, взвился серой молнией, сбивая летящую на велосипеде девочку.
Выпустив от испуга руль, девочка подлетела от удара, и, пролетев по
инерции пару метров, врезалась в кусты. Машина, свистя тормозными
колодками и оставляя черный след на асфальте, с трудом вписавшись в
поворот, проехала по колесам упавшего велосипеда и, снова набрав
скорость, рванула к выезду из деревни.
Вытащив из кустов ревущую исцарапанную Лерку, Юля убедилась, что
дочь ничего не сломала, и, кроме ссадин и царапин, более серьезных
травм не получила. Обняв малышку, Юля опустилась на землю,
обессиленно опершись спиной на забор. Голова кружилась, руку
выкручивало болью. С трудом удерживая ускользающее сознание,
девушка из последних сил прижимала к себе испуганного ребенка, уже
не обращая внимания на сбегавшихся соседей, полных праведного
гнева. Шум в ушах сливался с голосами возмущавшихся жителей и
Леркиным плачем, и превращался в гвалт, в котором Юля тонула, не в
силах выбраться из полуобморочного состояния.