- Без вины? Огульно? – прищурился
отец Михаил.
- Была вина, батюшка… Мы то не
отрицаем, - снова бухаясь на колени, проговорил Захар. – Дочка
наша, Нюрка, смолчала, когда беда случилася… Но она дитя еще,
спугалася сильно. Но что нам делать теперя? Была бы жива Ливония,
пал бы ей в ноги, молил ее о прощении, а нынче… Кого молить
мне?
- Господа нашего, сын мой, - глядя
на него серьезным взглядом, проговорил священник. – Вот потому, что
дочь ваша дитя покамест, ее грех на вас лег, вам и ответ за нее
держать. Но отвечу на вопрос твой. Нам всем следует каждый миг
помнить, что всё происходящее с нами — радостное ли, скорбное —
происходит не по воле других людей, но по Промыслу Божию. Потому,
какая бы скорбь ни постигла человека, постигает она его лишь
попущением Божиим. В ответ на проклятие Вам следует горячо молиться
за насылающих его, осознавать свои ошибки, за которые оно
последовало. Коль пожелаешь ты, прочту я особую молитву на снятие
проклятия. Но и назначу епитимью за вину вашу. Ходите чаще в храм,
старайтесь причащаться. Легче нанести рану, чем ее залечить, но
покаяние и милость Божия врачуют всякую рану, либо дают человеку
силы перенести испытание.
С возродившейся в сердце надеждой
Захар заказал молебны за упокой души для Аринки и Левонихи, да за
здравие всей своей семье. В тот же день отец Михаил пришел к ним и
прочел молитву на снятие проклятия, и освятил дом и двор. Купил
Захар и новые образа, поразвесил, где только мог, всюду кресты
православные понавешал. Епитимью, наложенную батюшкой, исполнял
истово, следя за тем, чтоб и все в семье свою епитимью
исполняли.
Но все без толку было. Все вкривь
пошло.
Спустя неделю после пожара у
Игнатовых захворала корова. Захар рвал волосы на голове, но в
епитимье, наложенной на него, было также и кровь не проливать, ни
человечью, ни звериную, потому и зарезать не мог корову. Агафья
рыдала горючими слезами, но сделать ничего не могла – больную
корову доила да молоко в землю выливала. А спустя три дня пала
корова. Пришлось Захару ее закапывать.
Следом за ней и вторая корова в
землю ушла, а за ней и поросята один за другим сгинули.
Слегла Агафья. Встать на ноги не
могла – тут же падала. Голова болела у ней до крика. Звуков никаких
вовсе не переносила. Дети по дому, ровно духи, на цыпочках ходили,
чтоб мать не потревожить. Да все поля обегали, цветки василька для
нее собираючи да мяту разыскивая. Почитай, месяц Агафья бревнышком
провалялась, но как пришла пора поля убирать, вставать стала
потихоньку. Отваром все отпивалася. Покуда болела, у ней молоко
пропало напрочь. Пришлось Маринке с соседкой договариваться, чтоб
та молока хоть понемногу для Глебушки давала, не то ведь помрет
младенчик…