Второй муж был значительно старше. В редкие наезды к родителям жены смотрелся внушительнее отца, до сих пор практикующего забытый российский туризм. Отец смущался на обращение Егор Захарович, с сомнением посматривал на молодую семью, неловко шутил. Андрей Валерьевич вздыхал и решительно подводил рукой черту, как бы говоря – слова должны работать и нечего болтать без дела. Он занимал серьезный пост и со дня на день ждал вызова в центр. Карьера жены, похоже, слишком била в глаза и голые ляжки даже в сопровождении Чайковского он воспринимал как личное оскорбление.
Третий был чудным парнем, но наученный папашей-бизнесменом, отрабатывать командный голос начал на жене сразу же после свадьбы. Решения он тоже принимал в одиночку, даже если это касалось их будущего ребенка. Оля тогда предложила ему и родить, если такой умный, тем более он запланировал и рассчитал не только удобную ему дату появления потомства, но и непременную его мальчуковость.
Она от них сбегала. Сначала в себя, потом окончательно, без каких-либо выяснений и травмирующих ссор – терпела, терпела, со всем соглашалась, а потом, обычно поутру, тихим голосом объявляла, что это конец. Первый растерялся и долго третировал попытками примирения. Они же не ссорились, недоумевала Оля, просто не получилось совместиться. Второй был рад, что не ему пришлось принимать непопулярное решение, за день оформил развод и уже через неделю сидел в новом кабинете в столице. Отзвонился пару раз, по-родственному поделился успехами выдвижения по партийной линии и забыл о бывшей супружнице навсегда. Когда не совпала в третий раз, поставила себе диагноз холостячки и спокойно ушла из театра.
Руководство и поклонники пытались возражать, но пенсию уже заслужила и возраст как раз подоспел. Первые уговаривали, вторые требовали остаться и даже организовывали что-то вроде митингов с выдвижением своих прав на наслаждение – наверное, она хорошо танцевала. Сначала было смешно, потом пришлось отсиживаться у подруги в соседнем городишке, чтобы забыли, оставили в покое. Месяца три еще появлялись какие-то статейки, а в местных ток-шоу всерьез обсуждали тему, имеет ли право артист бросать публику, находясь в рассвете сил и таланта. Наконец, обвинив любимицу в эгоизме, переключились на новую приму, столкнувшую лбами мэра города и губернатора.