– Только ложь и обман. Запомню и детям своим заповедаю. Благодарствую за труд, Волх, и принимаю виру, нет больше между нами обид.
– А теперь пойдем со мной, князь ладыжинский. Твою землю я уже видел, взгляни напоследок и на мое княжество. Только не обессудь – я тебе глаза завяжу.
Борис услышал, как загудела дружина – точь-в-точь пчелы, почуяв медведя у борти, – и кивнул Давыду Путятичу: уводи гридней. Волх ждал. Когда последний человек скрылся за воротами, он достал из кармана синюю ленту. Князь бесстрашно подставил лицо. Сперва ему показалось, что он потеряет зрение, – прикосновение ткани было острым, болезненным. Волх сильно взял князя за руку и повел – как ребенка или слепца. «Так, должно быть, водили князя Василька, ослепленного братьями», – подумалось вдруг Борису. На какое-то время он сосредоточился на простых мелочах: как идти, как поставить ногу, что на дороге – корень, грязь, камень. Ощущения обострились – он чувствовал каждую шишку, ветку, неровность почвы, еловую лапу у плеча, мягкий листок березы, коснувшийся щеки, хлопанье птичьих крыльев над головой. Теплый яблочный ветер коснулся его лица. Из-под ног порскнула зазевавшаяся лягушка. Запищала мелкая птаха в кустах. Кто-то грузный заворочался в чаще леса. Засмеялся серебряный малый ручей. Заблестели первые звезды на чистом небе… Князь почувствовал, что видит сквозь тонкую ткань, видит даже яснее, чем днем при свете. Они были в березовой роще, стволы светились, землю словно покрыло жемчугом… да нет же, это стайки подснежников рассыпались по траве. А над цветами, не касаясь босыми ногами земли, кружили девушки в белых летниках и рубахах, вели неспешно свой хоровод. Князь видел, как шевелятся губы берегинь, как собирается песня:
… Ай, лёли-лели,
Гуси летели,
За море сине
Весну уносили.
Ай, лели-лёли,
Волки на воле
Пастуха рвали,
Овец воровали.
Ай, лёли-лели,
Девицы пели,
Кругом ходили,
Весну проводили…
– Смотри, князь, – громыхнул голос Волха, – смотри, когда еще такое узришь.
У берега Сальницы в карауле стояли тени – молодой гридень в порубленном шлеме и пробитой кольчуге, старик с топором и юная женщина с вилами. Они беззвучно поклонились Борису, не сходя с места. Не долго думая, князь ответил им поклоном.
– Это бродяники, князь. Давно, еще до варягов, они здесь живьем жили. Пришли булгары, пожгли деревню, весь род побили. Почитай все мертвые в Ирий поднялись, а эти слишком ненавидели, когда гибли. Вот и остались сторожами. Если враг к Ладыжину приступит – они его в трясины заводить будут и реки на пути разливать… Ты смотри, смотри.