— Погоди
умирать, — я наклонился над атаманом. — Тут жилье рядом. Мельник немного в
лечении сведущ. Сейчас приведу помощь, авось обойдется…
— Не надо,
Игорь, не суетись понапрасну… — прохрипел тот. — Я в ранениях толк знаю. И так
чудо, что до сих пор не помер… Видно, тебя должен был дождаться… Прощай, брат.
И помни, ты поклялся! Перун и все какие есть Боги тому свидетели. А Громовержец
очень суров с клятвопреступниками… На шее мешочек… возьми камень. Никому… — он
замолчал, собираясь с силами, но похоже, их уже совсем не осталось. — Я не
знаю…
Не было ни
вздоха, ни содрогания тела, но по внезапной тишине, на мгновение окутавшей лес,
я понял, что Вернигор умер. Постояв немного в раздумье над телом усопшего, я
поднял его на руки и понес к мельнице.
— Как я вижу, Игорь, судьба тебя все-таки
нашла…
Дед Мышата
встретил меня на пороге дома, с таким видом, словно давно поджидал, и именно с
такой страшной ношей.
— Что-то
чудилось мне сегодня недоброе, всю ночь, — объяснил старый мельник, заметив
удивление на лице. — Думал, может, из-за полнолуния. Месяц последнее время
какой-то странный, будто кровью изгвазданный… Жив? Нет?! Так чего ж ты его в
дом тащишь? Пожелание: «Что б тебе умереть в избе!» — для харцыза худшее из
оскорблений. Положи под навес... на сено... Где ж это ты с ним схлестнулся? На
большак ходил? Хотя, что я несу, — мельник задумчиво потеребил бороду и
забормотал едва слышно. — Лес бы не выпустил... Неужто, харцыз сам сюда
заявился? Но как он сумел преодолеть защитное заклинание? Нет, невозможно… — и,
обращаясь ко мне, произнес громче. — А разбойник-то не прост. Судя по одежде и
богатой сабле — из старшины.
— Назвался
атаманом Вернигором.
Я бережно
уложил покойного на мягкое сено, вдруг пронзительно пахнувшее в лицо сладкими
ароматами смерти.
— Ух, ты! —
дед Мышата удивился пуще прежнего, и прибавил безо всякого почтения к усопшему.
— Вернигор, говоришь? Слыхивал, слыхивал. А как же, знатный был злодей! Во
многих домах его прокляли! Как же ты, смог такого воина уложить? Еще и голыми
руками?
— Да ты что,
старый, с ума сбрендил? — мое возмущение было столь велико, что я совершенно
позабыл о почтении к хозяину. — Я его чуть живым в овражке нашел. Перед смертью
Вернигор сказал, что… Змий его сбросил… — закончил уже не так напористо. — И в
темноте он напоролся на острый сук.