Решил ехать в столицу, куда табор и близко не пускали.
Ронены проводили меня, как любимого сына. Застолье
устроили, в поезд посадили, жратвы с собой дали, адресов нужных
людей насовали, кому приветы передать при случае, и денег на первое
время — в дар, без отдачи. Ради такого дела Мафиза меня приодела:
костюм стильный справила, почти не ношеный, новые кожаные башмаки
фирмы «Адлес» и куртку с заклепками. И документы мне сделали, два
комплекта на всякий случай. На разные имена, разумеется: Сархи Роде
и Фредерик Кабона.
Я долго выбирал, где больше шансов выжить: и учиться, и не
голодать, и остаться незамеченным. Где меня меньше всего искать
будут. А о том, что беглеца искали до сих пор, как пропавшего без
вести — из газет знал, и на каждом вокзале мои портреты висели.
Только я уже так вытянулся, повзрослел за эти два года, что и
папа-мама не узнают.
Выбрал Магическую Академию.
Это было круто, и такой наглости никто не мог ожидать.
И только там я мог хоть что-то узнать о судьбе родителей.
Не у копов же спрашивать.
***
Столица встретила меня потрясающим гулом: он висел в
воздухе, как гигантский божественный шмель, приносящий счастье, и я
сразу понял — мне здесь будет хорошо.
Влюбился я в город с первого звука: наш состав встречали
сразу четыре оркестра, рассредоточившихся по перрону и создавших
дивную какофонию. Я скромно счел сей конфуз улыбкой судьбы моему
дару и триумфальным въездом в историю.
Карту города я изучил еще в поезде, но заблудился сразу и
просто брел, глазея по сторонам, как всякий порядочный провинциал.
Слушал огромный город и его шумную душу: рай для моего дара. А
мешанина цветов! А строений! А запахи! Концентрированный коктейль —
и масло машинное, и тонкие духи красивой девчонки, и голубиный
помет, и аромат свежей выпечки, и перегар от прохожего, и розы на
клумбе... Благодать!
Ох, как мой дар сразу рванулся, расправил крылья... Еле
утрамбовал под плинтус.
Адреса я запомнил наизусть и сжег бумажки, еду уничтожил
за три дня. Переодевшись в привычные джинсы, тельняшку и
разношенные штиблеты, спрятал костюм в пакет и сдал вместе с
ботинками и другими вещами в хранилище, а деньги
экономил.
Соваться в Академию летом глупо, и до осени я осматривал
сердце моей родины, передавал приветы и заводил знакомства. И
кормился заодно. Один привет — один обед.