Телохранитель вернулся, нервно
хлопнул дверью. Машина потихоньку тронулась вперед. Никто не сказал
ни слова, все и так знали, что произошло, — СИПРО. Конечно, это был
СИПРО, превративший милую женщину в сумасшедшую дуру. Пораженные
этим синдромом либо несли всякую белиберду, как эта несчастная,
либо творили совсем уж дикие, бесчеловечные вещи, о которых Эдвард
не хотел даже думать. Горожане так привыкли к каждодневным вспышкам
этой необъяснимой заразы, что даже перестали ей удивляться.
Вопившая женщина, скрученная сперва Бобом, а затем брошенная на
асфальт двумя копами, не собрала и трех любопытных зевак; только
продавец суетливо выбежал из лавки, чтобы занести выставленные
цветы. Прохожие продолжали спокойно себе топать вдоль по улице,
спешили по своим делам, безмолвно огибая невинную жертву, как лужу.
Или вроде того...
А женщина вскоре очнется и ничего не
вспомнит. Совсем ничего. Ей будет ужасно стыдно, она станет
переживать и глотать таблетки, чтобы заглушить стресс. Но никто во
всем Шэлл Сити не скажет, что с ней произошло и по какой причине.
СИПРО просто есть, как воздух, как небо, как звезды на нем, до
которых никогда не добраться, потому что у шэллов нет крыльев, и
летать они могут только вниз, спрыгнув с крыши дома или сорвавшись
со скалы в попытке увидеть край мира.
Пробка впереди рассосалась
полностью, и машина наконец-то набрала ход. Краем глаза Эдвард
заметил газетный киоск и опять вспомнил про свою неудачную шутку.
Но шутку ли? За последние несколько месяцев с ним произошло столько
невиданных чудес, что выигрыш кругленькой суммы в лотерею не
казался чем-то невероятным.
— Остановись у Цзы, — предупредил
Эдвард. — Хочу кое-что купить.
— Хорошо, мистер Скам, — ответил
водитель.
Телохранитель обернулся:
— Вы правда это сделаете?
— А что мне мешает?..
Машина выскочила из оживленных
кварталов и понеслась резвой лошадью по полупустым улицам. Эдвард
глянул на часы: «11:15», а потом расстегнул пуговицу рубашки на
груди и кончиками пальцев стиснул медный треугольник — символ огня,
символ великой жертвы богини Шэллы.
До того, как началась вся эта
удивительная политическая свистопляска, он не считал себя особо
верующим человеком. Носил медный знак на шее, ходил в храмы, кормил
в нем священный огонь, просил вместе со всеми богатые урожаи, но
делал это исключительно ради того, чтобы в его сторону и в сторону
его родных не бросали косые осуждающие взгляды. Но теперь... Теперь
он знал, что у него есть искра-хранительница, которая зачем-то
расчищает (иногда довольно сурово) ему путь к высшему посту Шэлл
Сити и почти ни в чем не отказывает. Быть может, и идея уладить
финансовые проблемы партии возникла не сама собой, а была самым что
ни на есть божественным промыслом.