— Ага, уехали! А машина-то стоит в гараже!
— Тьфу! За грибами ушли! Помолчи!
С улицы послышались какие-то голоса — приглушенный мужской и
знакомый женский. Хлопнула дверь машины, и до сознания Владимира
долетели какие-то слова. Они никак не желали обретать смысл, не
хотели складываться в предложение. Почему-то хотелось
интерпретировать это как какой-нибудь детский лепет, бессвязные
звуки, пустой звон, лай бродячей собаки. Но вот, поборов первый
импульс, сознание все же принялось медленно, неохотно собирать из
разрозненных шумов человеческую речь:
— Знаете, может, они спят еще, я сейчас схожу… Там сумка… У меня
свои ключи есть...
***
— Володя! Она сейчас войдет!
Сорвавшись с кровати, Владимир испытал дежавю — точно так же он
вскочил вчера ночью, когда…
Агния проснулась мгновенно. Женя не успела удержать девчушку, и
та уже топала по ступеням, нагоняемая отцом, все еще натягивающим
треники. На улицу они высыпали почти одновременно.
— Утро доброе, Татьяна Ильинична! — мужчина попытался выглядеть
«нормально», но поджилки дрожали. Агния стояла рядом, сонно потирая
глазки и позевывая.
— Ой, здрасьте, Владимир Егорович! Привет, Агнеш, я тетя Таня,
нянечка дедушкина... — женщина явно растерялась. Она уже достала
ключ из сумки и шла к двери. — Я вас разбудила? Вы простите, ради
Бога, представляете, сумку с кошельком у вас оставила, а мне шоферу
заплатить…
Агния на приветствие никак не отреагировала и букой смотрела на
чужую, едва знакомую тетку.
— Здрасьте, Татьяна Ильинична! — раздалось из-за спины
Владимира. Обернувшись, он увидел Женю, запахивающую халат. — Я
сейчас принесу.
— Ой, да что вы, я сама…
— Нет-нет, не утруждайтесь! — твердо заявил Владимир,
перегораживая путь. — Женя сейчас сбегает. Вон и водитель
нервничает.
Киргиз, сидевший за рулем потрепанного «Хундая» действительно
судорожно потирал руль, вертел головой, то и дело бросая
недовольный взгляд раскосых глаз на пожилую сиделку.
Через некоторое время Женя выскочила, вынесла потрепанную черную
сумку из кожзама. Татьяна Ильинична достала из нее кошелек, вынула
пару сторублевых бумажек и, выйдя за кованые ворота, отдала их
киргизу. Тот небрежно принял деньги, резко завелся и дал обратный
ход. Развернувшись, укатил, оставляя за собой сизое облачко
выхлопных газов.
Все это время семейство Карелиных стояло едва ли не по стойке
«смирно», напряженные, слегка ёжащиеся от утреннего холодка. Лишь
вернувшись на участок, Татьяна Ильинична заметила их странное
состояние и так же застыла, забыв закрыть калитку. Пожевала губами,
ожидая чего-то, решилась: