Разговорчивый дедок нацепил шапку и
отправился к выходу. Остальные, косясь на Вадима, продолжили
трапезу. Черноусый за время разговора успел покинуть помещение. В
зал впорхнула Азарина с тремя тарелками, одну из которых она
поставила перед аристократом. Тот молча приступил к трапезе. В
конце концов готовят здесь действительно вкусно, хоть и до
безобразия просто.
*С три ясминовых сундука — очень
много. Легенда о ведьме-царевне Ясмине, что в трех сундуках
поместила все королевство.
Он вошел с двора, то ли как хозяин,
то ли как вор. Азарина услышала его тяжелые шаги издалека, но
уходить в залу не стала. Есть беды, от которых не спрячешься.
— Вот ты, значит, какой стала.
Высокий, плечистый, хоть и не такого
могучего телосложения, как кузнецы из соседних деревень, едва войдя
в комнату, он заполнил ее собой.
Она не обернулась. Иначе бы он понял,
что руки ее дрожат.
— Уходи, Яромир. Тебя жена ждет.
— Подождет. Она почтенная дона,
домашними делами занята, не абы чем. Найдет, что поделать.
— Выйди.
Он не послушался, подошел ближе. Нож
в руках Рины застучал по доске быстрее.
— Говорила Даниса, что чародейка ты,
а я не верил. А вот уже и дочь растет, а я все хожу на тебя
смотреть...
— Дурак потому что.
И предатель. Но этого она ему не
скажет.
— А ты вот умная. Столичного
обхаживаешь.
— Тебе какое дело? С кем хочу, с тем
сплю. Ты мне не муж.
— Слава Отцу. И Данисе. Вовремя
опомнился.
Нож соскользнул, порезал палец, алая
капля расползалась по капустной стружке. Но Яромир стоял за ее
спиной и этого не видел. Это главное. Есть боль, которую показывать
нельзя. Иначе никогда не заживет.
Она продолжила нарезать овощи, он
немного постоял рядом и наконец вышел, не прощаясь.
Азарина села. Посмотрела на
порезанный палец. Кровь... Все ею началось и ей закончилось...
...Мать вытирала разбитые губы,
пьяный отец искал Игнаса, дабы опять за что-то наказать. Большой
дом, некогда наполненный красивыми вещами, теперь был полон грязи,
блевотины и экскрементов. Удачливый торговец дон Брит разорился. В
этом, конечно же, были виноваты злобные конкуренты, завистливые
соседи, нерадивые дети и глупая жена. Если с первыми он ничего
поделать не мог, то проучить последних было святым делом.
— Дар-р-рмоеды! — ревел отец, обходя
комнату за комнатой в поисках Игнаса. Он уже не был трезв, чтобы
быть способным осознавать происходящее, но и не настолько напился,
чтобы упасть мимо ближайшей скамьи и заснуть. Дом — единственное,
что у него осталось, уже давно превратился в полупустую грязную
лачугу, не смотря на размер. Это из-за нерадивой жены. Она все
печет, печет на вынос вместе с этой куклой Риной, а дом и убрать им
некогда. И Игнас туда же, к кузнецу бегает, а родного отца оставил.
Выпороть! Всех троих! А то ишь ты, распустились! Ик.