— Грязи по колено. И бардовый плащ
мне порвали. Мама любит все красивое, я думал...немного
подразнить.
— Ваша мать наверно, оценила бы
гостеприимство дона Низ!
— Если бы он в должной мере перед
ней лебезил — да. Она падка на лесть, как все аристократки.
Проститутка привстает, томно
изгибается, и садится ему на бедра. Весь этот спектакль с
демонстрацией приятных глазу, но всё-таки потасканных, прелестей
одновременно смешит и раздражает Вадима. Он подминает ее под себя,
удобно устраиваясь между длинных ног — и говорит. Сущие пустяки. Ни
о чем и обо всем сразу. Он говорит, когда замирает, рассматривая
лежащую под ним в огне волос женщину, когда двигается, когда падает
рядом, до боли сжимая пышную грудь. Она вздрагивает, но продолжает
призывно улыбаться. Он достаточно заплатил, чтобы она это терпела.
Но мужчина убирает руку, откатывается в сторону. И говорит.
Проститутка оказывается редкостной
дурой и постоянно его перебивает. Спрашивает что-то нелепое. И — не
слушает. Совсем его не слушает. От этого осознания его заполняет
гнев, и он вдруг замолкает. Неловко одевается, пошатываясь от
выпитого, бросает на стол деньги и уходит.
На улице его встречают тьма и сонный
извозчик. Извозчик ждёт блестящих монет — и Вадим ему их кидает,
называя адрес.
Фонари, проносящиеся за окном,
насмешливо мигают. Они знают, что Вадима никто не слушает.
Они знают, что он врет даже
себе.
***
Увидев Яромира за одним из столов,
Азарина на миг замерла. Потом подошла, сухо спросила:
— Дома, что ли не кормят?
Мужчина посмотрел на нее
затравленно. Рина почувствовала, как в груди просыпается жалость к
этому человеку с измученным осунувшимся лицом. Это было
неправильно. Она постаралась выдавить жалость злостью.
— Дочь разве не ждёт отца на
ужин?
Яр посмотрел на нее взглядом побитой
собаки. Она заметила, что морщины на его лице стали глубже. А ведь
он всего лишь на два года старше нее.
— Говорила Даниса, что ты...
— Шел бы ты...к Данисе.
Он схватился за голову.
— Так отпусти, Аза!
Каретник, что ужинал через два стола
от них, с интересом посмотрел в сторону говоривших. Азарина
отступила назад.
— Если есть ничего не будешь, иди
домой. У меня постоялый двор со столом, а не салон по
интересам.
Яромир злобно протянул:
— Салон... Нахваталась словечек у
своего вена!
— Тебя не касается.