— У тебя-то какой? — Мэриэн не
хватило терпения дослушать собеседницу до конца. Позабыв обо всём
на свете, Эсфи подалась вперёд, чтобы лучше расслышать ответ
Тарджиньи, и больно ткнулась лбом в шершавую древесную кору.
— Ай! — негромко вскрикнула Эсфи,
хватаясь за голову, и тем выдала себя. Мэриэн мигом очутилась
рядом:
— Ты не сильно ушиблась?
— Нет, — у Эсфи горели щёки от
смущения — и немножко от стыда. Мэриэн вывела её из-за дерева,
посадила на траву и сама устроилась рядом, держа Эсфи за руку. Это
было так похоже на времена, когда они путешествовали вдвоём, и Эсфи
ещё никого не успела погубить своим даром…
— Я здесь, на пеньке, ногой болтаю,
— напомнила о себе Тарджинья. — Так вот, мой талант — водой
повелевать.
— Это как? — выпалила Эсфи.
Она не сразу сообразила, откуда
взялась струйка воды, которая потекла ей за шиворот, а потом
возмущённо взвизгнула:
— Перестань! Это не смешно! Я
заболею!
Тарджинья перестала.
— А реку ты смогла бы повернуть
вспять? — Мэриэн своим рукавом вытерла Эсфи шею и спину под
платьем, которое уже превращалось в лохмотья.
— Могла бы, — хвастливо заявила
Тарджинья, и Эсфи фыркнула, всё ещё недовольная выходкой джиннии.
Джиннии — кто бы мог подумать! Получалось, что джинны — как люди,
потому как лишних ног, рук или рогов на голове у Тарджиньи не было.
То ли дело книжные повести, где джиннов изображали уродами!
— А летать ты не умеешь? — спросила
Эсфи, и теперь настало время Тарджиньи фыркать.
— Нет. Да вы послушайте…
Джинны жили в одинаковых
домах-пирамидах с красными крышами, одевались в красное и соблюдали
одни и те же обычаи на протяжении пятисот лет. Отступить от них
считалось чуть ли не предательством.
— Я обязательно должна была выйти
замуж, — с отвращением сказала Тарджинья, — когда мне стукнет
двадцать четыре осени…
— Так долго же ещё, — перебила её
Эсфи.
— Долго? Прошлой осенью мне
исполнилось ровно двадцать четыре!
— Но с виду тебе лет двенадцать или
тринадцать, — удивилась Мэриэн.
— Верно. Потому что вам, людям,
отпущено сто лет, а нам — вдвое больше! И мы стареем медленнее.
Род джиннов вёлся от матери, и
Тарджинья принадлежала к роду Фалеала, как и пять её младших
сестёр. Именно матери решали, за кого выйдет замуж дочь и кому
принесёт счастье — по традиции, невеста приносила счастье в дом
жениха.