Ещё есть теплица и цветы в ней, но туда нельзя пробраться
незаметно.
Сняла, наконец, сапожки. И, закрыв лицо руками, заплакала.
Беззвучно, без слёз. Пришлось научиться. И часто, ох, очень часто
мне приходилось тренироваться.
В среднем — раз в две недели.
* * *
Я никак не могла заснуть.
Телевизора в моих комнатах нет, ибо не пристало девице
благородного происхождения таращиться на картинки, повествующие о
всеобщем упадке, разврате и насилии. О видео я даже не упоминаю.
Музыку слушать можно, но не здесь, а только в музыкальной комнате.
Нет, спасибо, там сидеть совсем нет желания.
Как мне всего этого не хватает. Особенно международных новостей.
Всё, Майтенаринн, кончились новости. Нет, и не было никогда других
стран. Твоя новая и единственная страна называется семья
Тонгвер.
Книги тоже можно читать не всякие. Правда, с первого курса меня
перестали тщательно обыскивать, чтобы узнать, не протащила ли я под
одеждой недостойную книгу. Думаю, что прислуга, а никто кроме неё в
мою комнату входить не должен, всё равно сообщает, что у меня стоит
на полках.
В сущности, книг не очень много. В основном, это записки
натуралистов, всякие поучающие романы, самым новым из которых лет
триста. Несколько томиков стихов. Дневников я не веду, то есть,
здесь не веду. В жилом корпусе Университета, в моих апартаментах,
за сигнализацией и толстыми стенами я ещё могу рискнуть вести
дневники. И раньше даже вела, наивная, некоторое время.
«Я помогу тебе, Светлая...»
Поможешь?
Почитала про подводный мир —любимый том из всего собрания
сочинений Канри-Та, неутомимого, всё ещё живого и бодрого в свои
девяносто лет путешественника. Мечтала уговорить его брать меня с
собой в плавания. Сколько мне тогда было? Семь лет.
Но изящный слог Канри не достигал сознания. Запоздало пришла
усталость. Кончилось нервное напряжение, схлынуло с так и не
появившимися слезами. А призрак, он мне тоже померещился?
Обожжённые холодом ладони тоже? Я посмотрела на ладони. Через
день-два частично сойдёт кожа, как меня предупредили. Впрочем,
руки-то всё равно в перчатках.
Я легла поверх покрывала не раздеваясь. Выключила свет,
повернулась на правый бок и закрыла глаза.
Оглушительно стучало моё собственное сердце.
Слабый, слабый скрип. Да нет, не может быть, ничего здесь не
скрипит. В комнатах можно передвигаться бесшумно. Вот в коридорах,
там да, есть там чему скрипеть и потрескивать под ногами. Всё те же
традиции строить дома так, чтобы к входу в комнату нельзя было
подобраться незаметно.