- Меня за годы помотало по землям, - вздохнул Кошар. – Люд много
где сказ такой имеет. Испытания разные: где-то по пути к невесте
руки-ноги отрезать жениху приходилось, одной головою докатываясь до
дома водяного, где среди дев али птиц выбирать нужно верную. И есть
сказ об озерной деве, что полюбила человека, родила ему дитя, но
тосковала на суше об озере. Тоска пересилила, и она поделила дитя,
разорвав его на две части: половину оставила мужу, с половиной
спустилась под воду.
- Жесть какая! – непритворно схватился я за сердце. – Про
половины особенно.
- Люд где прибалтывает, где примысливает, - продолжил Кошар. –
Но много что – чистая правда.
- Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок, - заговорил
Мал Тихомирыч неожиданно для меня строками из Александра
Сергеевича, причем не своим голосом, явно кому-то подражая, не
иначе, припомнил какую-то «фильму». – От девок отсуленных чаще
всего родятся дочурки водников. Точно говорю, дочка водного хозяина
с тобой разговаривала.
- Не назвал бы это разговором... – я поежился, воспоминания были
свежи. – Это что получается, она ко мне с Фонтанки шла?
- Что ты уже успел сделать тамошнему водяному? – на Кошаре – не
иносказательно, натурально – потемнела шерсть. – Бестолковщина, он
же большак среди водников града всего! Живо, без утайки, говори,
что вытворил?!
Я, как-то вдруг засмущавшись тогдашней своей уверенности в
собственной правоте, рассказал про монетки, кулак и мою грозную
реплику, с бензином и искоркой. Чтобы ничего не упустить,
пересказал и эпизод на Литейном мосту.
- Не удивлюсь, если они связаны, события эти, - присовокупил к
«делу» свое подозрение.
- Это – нет, забудь, - отмахнулся Кошар. – По граду водяных
немало, Нева на участки поделена, у притоков с каналами свои
хозяева. Ты всем им не по нраву, всем. И шалить с тобой станут –
все. Но какой же ты балбесина...
- Я никому кулаками не махал, - возмутился я и тут же понял, как
глупо выгляжу со стороны.
Как мальчишка, кричащий: «Он первый начал! Нещитово!»
- Ты швырял блескушки в его дом. До блескушек охочи русалки,
особенно те, что малого срока под воду ушли. А блескушки – с твоих
рук – жглись. Забыл, кто ты теперь? Тебе указали на неправоту,
невместность, ты же возбух. Красный молодец! Лицом красив, умом
непрозорлив. Но нет, не думаю, что оттуда пришла к тебе вестница.
Сказано: водица – неугодица, а не водица – гневица, и не водица –
мертвица. Нет, дойти бы она дошла. Доплыла б рыбкою, канализация
всюду раскинулась. Но не стал бы большак на мелкую мошку волну
гнать. Ты потом ума поскреби по сусекам, извинения принеси, как
положено. Но – неугодица...