Но если выла, если кляла себя, то
лишь в душе́, чтоб не выдать себя ни звуком! «Тайренская рысь»
не позволила бы себе сорваться
вистерику, закатить безобразную
сцену – тем более на глазах у супруга, который вовсе не был
подкаблучником.
Зато Мерра была строга к пасынку...
конечно же, разумно строга, кто
посмел бы упрекнуть её? Ведь ей предстояло вытравить из характера
мальчика столько недостойных черт, столько низких привычек, столько
задатков будущих пороков... ах, бедный ребёнок не виноват, что
унаследовал всё это с материнской стороны!
«Тайренская рысь» не прощала мальчишкени малейшей детской проказы, ни одного
неосторожного слова. К преступлению приравнивались, например,
попытки поймать водяного впруду
за стенами замка, вылазки в ночной лес для проверки храбрости,
недостойная дружба с детьми слуг и крестьян, проникновение без
спросу в отцовскую библиотеку и чтение книг, до которых он ещё не
дорос... Ну хорошо, хорошо, «Похождения воина-весельчакаКлодисаСинерылого»
действительно чтение не для восьмилетнего мальчика, но ведь за
«Сказания о зверях и гадах морских» его тоже пороли!
Мачеха не упускала случая
нажаловаться Аррайлу Вэлиару на поведение его старшего отпрыска. А
если укорить мальчишку, как ни странно, было не в чем, она заводила
разговор о том, в чём мальчик действительно не был
виноват.
Например, внешность... ну ничего от
настоящих тайренских вайтис! Тощий, гибкий, вертлявый, непоседливый, с тёмными лохмами, плутоватыми глазищами и злоехидным
языком. Сразу видно, что его мамашу привезли с Фетти! Ну что у
мальчишки общего с отцом? Где тайренская могучая, кряжистая стать?
Где степенная медлительность движений? Где благородная неспешность в речах? Где льняные
волосы и льдисто-серый взор? Нет, если бы возлюбленный супруг Мерры
сам не признал мальчишку сыном, она ни за что, ни за что не
поверила бы, что в маленьком феттийце течёт хоть капля тайренской
крови Вэлиаров.
А уж имя-то, имя чего стоит! Сразу
видно: не отец так назвал сына, а низкорождённая мамаша! Простецкое
имечко. Деревенское. В тайренских сёлах каждый третий – Стайни. Вот пусть её супруг нарочно,
как будет возвращаться с охоты, остановится возле любого мужика из
тех, кто, завидев господина, бухаются на колени у обочины дороги. И
пусть спросит, как этого мужика зовут. Непременно окажется, что
Стайни!