И всё это время Эшшу молил
Мать-Змею, чтобы позволила учителю вернуться.
Владычица услышала просьбу
мальчишки. Для Ташура война закончилась в середине четвёртого
круга.
Жрец возвратился на Ойшои –
изменившийся, мрачный, с припорошёнными болью глазами и согнутый
чуть ли не вдвое: у него была повреждена спина, и лишь хороший
лекарь смог спасти его от полной неподвижности.
Ташур не сразу поплыл на Змеиный
остров. Он пришёл к старосте ближайшей деревни и спросил, какую
работу ему дадут. Его отправили в коптильню, куда рыбаки свозили
улов.
Эшшу тогда тоже работал на Ойшои,
даже неподалёку, в шахте. Узнав о возвращении учителя, он примчался
бегом, кинулся Ташуру на шею.
– Теперь-то я точно пойду на войну!
– кричал Эшшу. – Мне почти четырнадцать, я взрослый! Я поймаю того
вайти, что покалечил тебя!
– Уймись, герой, – смеялся Ташур (а
в глазах стыла горечь). – Война пошла на ущерб. Мы и вайтис
вымотали друг друга. Массимар
призвалСупруга Змеи на
переговоры...
Переговоры длились чуть ли не
полкруга – и привели к миру. Остров Фетти всё-таки достался
Массимару целиком. Король
поклялся никогда не посягать на Ойшои, поддерживать с шаутис
добрососедские отношения и вести торговлю. Тем из шаутис, кто не
захочет покинуть Фетти, придётся присягнуть на верность Массимару.
Тогда они получат равные права с вайтиси сохранят свои дома и землю.
На Ойшои хлынули беженцы с Фетти.
Никогда ещё остров не был так населён.Летописцы так и назвали 3066 год – «годом
тесноты».
«Велика Мать-Змея, – удивлялись
старики и старухи, – сколько же людей живёт на свете! А ведь ещё и
на Фетти кто-то остался!»
Уместились как-то, потеснились. Были ссоры, раздоры, делёж
клочков земли, но понемногу и это утряслось. Остров облетела фраза
одной старой женщины: «Мой сын погиб на Фетти – взамен пришли трое
сыновей из-за моря». Спокойный, дружелюбный Ойшои усыновил
пришельцев.
Ташур и Эшшу вернулись на Змеиный
остров. Через два круга Эшшу прошёл второе испытание, стал младшим
жрецом, надел налобную повязку из змеиной кожи. Он был бы
счастлив... если бы не видел, что Ташур стал другим.
Война оставила на учителе не только
шрамы, которые видны глазам. Сломала не только спину, но и душу. Он
стал легко раздражаться, часто
срывался на грубость. Иногда он пытался объяснить Эшшу, как это
было: люди убивали других людей, а потом хвалили друг друга за это.
Рассказывал о лугах, усыпанных трупами. О раненых, которых добивали
свои, если не могли помочь, а враг был близок.