Жрецы не забыли, что он в юности
придумал подъёмные устройства в шахтах и много других полезных
вещей. За это ему подарили лёгкую смерть. Но забрали имя, заменив
позорной кличкой.
– Я знаю, как найти его труды, –
взволнованно говорил Ташур. – Я дважды был в Запретных пещерах
вместе сдругими жрецами, делал
уборку. Таблички никогда не
перекладывают с места на место...
Тут он замолчал. Иным взглядом –
пристальным, цепким – взглянул в лицо ученику. И сказал неожиданно
тихо:
– Понимаю... Да, я не могу просить... Всё-таки попробую сам...
И полез бы! Совсем обезумел со
своими расчётами светил!
Разве Эшшумог допустить такое? Тем более что лезть по
воздуховоду и впрямь оказалось сложно. Но Эшшу справился. И
пробрался в Запретные пещеры, и нашёл нужные таблички, и при свете
принесённой с собой лучинки скопировал их содержимое угольком на
белую писчую ткань.
Рискованно? Да. Но Эшшу был
вознаграждён, когда увидел, как засияли глаза Ташура, как дрожащими
руками расправлял он скомканную ткань, бормоча: «Это... это выше
мудрости... даже слов для такого не придумано...»
А в том, что произошло потом, нет
вины учителя, так? Ведь не он же пробудил в Эшшу болезненное
любопытство. Ту глухую тоску, про которую говорят: «Снерк гложет
моё сердце».
Там, в пещере, оставались сокровища
ума. Некоторые – ядовитые.
Например, рассуждения Лживого Глупца о Матери-Змее. Но были и
подлинные знания. Мудрость, которая могла ослепить младших жрецов.
Её берегли для высшего круга. А хотелось – сразу, сейчас. Так
хотелось, что Эшшу рискнул снова залезть в Запретные
пещеры.
И попался...
* * *
Пещера, где собрался высший круг,
отличалась от прочих лишь тем, что стены её были расписаны
изображениями не змей, а снерков. Эшшу ни разу не был в этой
пещере, но знал, что означают рисунки: «Вокруг тебя зло, помни об
этом».
Сейчас злом был он, Эшшу.
Посреди пещеры горел маленький костерок, дым уходил в
отверстие в своде. Вокруг костра на коленях стояли шестеро мужчин и
одна женщина. Все семеро были обнажены, даже на волосах не было
жреческих повязок. Тела и лица их покрывали сложные узоры из
разноцветной глины.
На мгновение в душе юноши
взметнулась горькая гордость: ого, какие почести! Мелкие дела
высшие жрецы решают без подобных церемоний.
У костра было свободное место. Эшшу
знал: оно оставлено для него. Юноша молча подошёл к костру,
опустился на колени и устремил взгляд в огонь.