Потом перестал рассказывать. И
всёчаще глядел в небо. Изучал
путинебесных светил, вёл записи
такой сложности, что Эшшу не мог в них разобраться, как ни
старался. Цифры он знал все, но как понять знак «число, которого
нет»? Или «число незримого долга»?..
Ташур знал и эти знаки, и другие.
Небо и числа заменили ему людей и жизнь, стали страстью, болезнью.
И привели к преступлению.
* * *
Сверху послышался оклик – и,
разматываясь, полетела вниз верёвка. Эшшу молча встал, привычно
подёргал её – прочно ли закреплена? – и ловко полез наверх. Там
егождалРе́шги. Ещё
недавно – хороший приятель, ловкий партнёр по змеиной пляске и
опасный соперник по игре в «три цвета». Сейчас – охранник с
каменным лицом.
Решги поднял факел и произнёс всего
два слова:
– Высшие ждут.
Эшшу кивнул и молча пошёл по
коридору прочь от колодца.
Коридоры пещерного города были
извилистыми и перепутанными, но заблудиться в них было нельзя... то
есть чужак заблудился бы, а жрец – никогда. Высеченные на камне
рисунки давали много внятных подсказок для того, кто знает змеиный
язык.
Но те,кто в давние времена изукрасилскальные переходы, не сделали их прямыми и
широкими. Иногда потолок
опускался настольконизко, что
Эшшу ложился на живот и полз.
Иногда коридор сворачивал так резко, что приходилось протискиваться
сквозь изогнутую щель. Среди жрецов не было неуклюжих толстяков.
Старым и искалеченным показывали тайные удобные проходы в скалах.
Но только им. Жрец должен быть змеёй.
Да... Не будь у Ташура сломана
спина, сейчас именно он стоял бы перед судом высших.
* * *
Эшшу вспомнил, как учитель, отведя
глаза, с трудом говорил:
– Там, наверху, у подножья Двойной
скалы... Снерки разрыли землю, обнажилась трещина в скале. Я
смотрел планывоздуховодныхщелей. По трещине можно пробраться в воздуховод, а
по нему – в Запретные пещеры...
Взглянул в лицо потрясённого ученика
– и недостойно зачастил, затараторил:
– Если бы не спина, я бы и
раздумывать не стал... я бы
никому ни слова... я бы сам полез, клянусь жалом Матери-Змеи! Это
же такая удача, это раз в жизни... Там же таблицы Лживого Глупца! Я
и читать бы не стал, что он писал о жречестве, но его расчёты... Я
должен, я обязан узнать, прав ли я в своих выкладках!
У Эшшу от ужаса ноги стали слабыми,
едва удержали тело.
Да, он слышал про Лживого Глупца.
Когда-то этот жрец был самым учёным и мудрым в пещерном городе.
Должно быть, мерзкое дыхание снерков помутило его разум. Иначе
почему бы он начал говорить безумные слова о происхождении мира и о
Матери-Змее, так?