Тот, кто видел дядюшку Сурка
впервые, легко мог счесть его записным добряком и щедрым,
гостеприимным хозяином. Тот, кто встречался с ним вторично,
подобной ошибки уже не сделал бы.
А девчушка, стоящая сейчас перед
Сурком в дровяном сарае, и вовсе считала его одной из самых поганых
тварей, что позорят белый свет.
Если она и преувеличивала, то совсем
немного.
Девочка и трактирщик разговаривали
тихо, чтоб не слышали ни двое постояльцев, вышедшие на двор
подышать свежим воздухом, ни работник, чинивший там же, во дворе,
сломанную тачку.
– Сейчас же грузи отца в тележку,
запрягай своё бесхвостое чучело и убирайся прочь! – шептал Сурок. –
Пусть помирает где хочет, лишь бы не у меня. Не знаешь, чтоли, примету? Если на постоялом дворе
человек скончался – кто там заночует? Никто не захочет чужое горе
за собой потащить! Мне сплошные убытки!
Девушка тряхнула волосами –
короткими, до плеч, да ещё и выкрашенными в ярко-фиолетовый цвет.
Дерзко вскинула остренький подбородок. Сверкнула огромными зелёными
глазищами:
– Ночью на проезжей дороге отец
точно помрёт. Под кустом, на ветру... А в доме, под крышей, может,
и отлежится. Я в деревне у знахарки купила настой чёрной
болотницы.
–Отлежится, как же... Да он своими лёгкими давится!
А чёрная болотница не лечит, только сил придаёт... Погоди, этот
настой – он же хороших денег стоит! Кошелёк дочиста вытряхнула, да?
– Сурок заметил по дрогнувшему взгляду девчушки, что отгадал, и
продолжил удовлетворённо: –
Хорошо,А́йри, что я с тебя
за ужин вперёд плату взял! Но корму твоей дохлятине не насыплю, и
не надейся. Собирайся – и вон отсюда!
– С чего ты взял, что я без денег,
как сказал нищий нищему? –Айриявно
пыталась помириться с хозяином. – Найдётся чем рассчитаться и за
корм, и за ночлег. Я же не последнюю юбку с себя сняла!
Сурок только фыркнул.
Если бы девчонка сняла с себя юбку,
вряд ли на эту вещь нашлась бы покупательница. Нет,Айрине щеголяла в рванине, юбка была вполне прочной. Но
ни одна крестьянка или горожанка не согласилась бы надеть наряд,
сшитый из пёстрых лоскутов разной формы и размера.
На девушке была уйма разноцветных
украшений. Однако не то что ювелир, адаже самый непритязательный торговец оценил бы это
добро не больше чем в пару медных «окуней». Единственное, что имело
приличную цену, – широкий стальной браслет на правой руке. От
браслета на тыльную часть ладони отходила пластинка с узорной
гравировкой.