Да, я посмотрел... и ничего не увидел. Ни прав, ни привилегий,
ни древней родословной, ни казны несметной. Не было ничего. Был
мальчишка. Сопляк. Новичок. Насмешник, неспособный пока еще дать
мне сдачи... которого я только что избил с такой ошеломляющей
жестокостью... я ведь и правда убить его хотел... а он не мог мне
сопротивляться, совсем не мог, совсем... уж если никто из старших
учеников не насмелился меня остановить – где ему... скорее мотылек
даст оплеуху горной лавине.
Кулак мой разжался сам собой. Я еще не знал, что же мне,
скотине, теперь делать. И не успел узнать.
Никто из старших учеников не полез мне под горячую руку.
Храбрости не хватило. Зато у кого-то хватило ума сбегать за
учителем Дайром.
Я встал и повернулся к Дайру прежде, чем он велит мне это
сделать. За спиной у меня лежал Тхиа, передо мной возвышался
учитель, а я стоял между ними и желал только одного – чтобы у меня
разорвалось сердце. Чтобы милосердные Боги позволили мне не
быть.
– Странно, Кинтар, – негромким бесцветным голосом сказал мастер
Дайр. – Никогда не замечал за тобой. Оказывается, тебе нравится
избивать тех, кто слабее тебя.
Пальцы его легли на пряжку ремня, и она еле слышно щелкнула.
– Похоже, тебе пора напомнить, как себя чувствует тот, кто не
может сопротивляться.
Пояс скользнул в руку мастера Дайра беззвучно, и впервые за эти
годы я вновь ощутил, как у меня враз слабеют колени, как наливаются
свинцовой тяжестью страха губы. Потому что мастер Дайр с самого
первого дня никогда, никогда меня не бил, и тем более не... потому
что он нас никогда...
Я был выдран боевым поясом. Со всеми пряжками, накладками и
прочим, что к боевому ремню полагается. Выдран у всех на глазах –
как только что у всех на глазах я сам избивал Тхиа. С той же
ненавистью, с той же ошеломляющей жестокостью и мстительной
изобретательностью. С тем же точно желанием унизить и причинить
боль. Вот только я так и не дал Тхиа потерять сознание – а меня
избили до беспамятства.
В чувство я был приведен двумя короткими пинками – под ребра и в
челюсть.
– Между прочим, именно так себя Тхиа и чувствовал, – еще более
бесцветным голосом сообщил Дайр. – И ведь тебе это нравилось,
Кинтар?
Тхиа... мотылек, на которого обрушилась лавина... и лавине это и
в самом деле понравилось...
Я ничего не ответил мастеру Дайру. Не до него мне было. И
плевать, что за подобную дерзость меня могут еще как-нибудь
наказать. У меня не только желания отвечать, но и сил не было: силы
мне нужны, чтобы встать.