Чистюля мотнул башкой и криво усмехнулся.
— Не знал, что вы все мечтаете от меня
избавиться.
— А че это избавиться?.. — живо возразил
Бобер. — Может, Медведь нас всех в элиту возьмет?
Словно почувствовав себя избранным, он выпятил
грудь и подобрался. Не удержался и шумно сморкнулся, зажав пальцем одну ноздрю.
Малыш скорчился от смеха.
— Вот прямо представляю тебя личным
телохранителем Императора. Идешь себе такой по ковровой дорожке и тут — бах,
козявка залипла…
Как известно, смех продлевает жизнь и
настраивает на позитив. Отголоски горилльей драки больше не отвлекали нас от
дела, и будущее рисовалась в радужных полутонах.
Чистюля, все еще чувствуя за собой вину,
сцопал рюкзак и закинул его себе за плечи.
— Выдвигаемся! — объявил он. — «Жертвы» почти
не сдвинулись с точки высадки.
— Может, поисковик барахлит? — мгновенно
посерьезнел Малыш. — Иль элитчики затаились — ждут, пока гориллы придремлют?
— Доберемся до места, там и выясним, — сухо
отозвался командир. — Фартовая, будь начеку!
— Ага, — послушно кивнула я и шагнула вслед за
Чистюлей.
До места посадки элитчиков добрались без
потерь. Раскисшие в окрестных топях берцы, исцарапанные лица и взвинченные
нервы в счет не шли.
Одно радовало: рассвело. Яркое солнце Ганона
окрасило джунгли в кроваво-красный цвет. Непривычное освещение раздражало
слизистые глаз, но позволило шагать бойчее.
Судя по отголоскам, победители недавней
схватки обожрались заветных ягод и вернулись в стойбище. Вонючих нас они обошли
стороной. Впечатленные мимолетным успехом, мы осмелели и вплотную подобрались к
нужной точке.
Гориллы избрали пристанищем заброшенную людьми
базу. Гиганты оказались на редкость хитрыми и изворотливыми тварями. «По ягоды»
ходили не всей стаей, а отдельными группами. И пока одни «бражничали», другие
охраняли территорию и потомство.
Я честно попыталась пересчитать горилл по
головам, но на второй сотне сдалась. «Пугач» уже не казался таким уж надежным
средством. Перевела взгляд на товарищей: выпученные глаза и отвисшие челюсти —
видать, тоже впечатлились.
С отвесного обрыва прекрасно обозревались
окрестности. Жизнь в оставленной людьми колонии кипела, как горячий источник
Сораны. Плодовитые самки носились за непоседливыми детенышами, седые гориллы
грели на солнце по-старчески костлявые туши. Молодые самцы мерялись силой.
Ужравшаяся ягод группа тусила в заброшенном амбаре: из полуразвалившейся
постройки доносилось утробное чавканье и сытое повизгивание.