Я же имела возможность круглый год
наслаждаться чистой водой, свежим воздухом и пением лесных ронж и
полевых коростелей. Училась я в сельской русскоязычной школе, и
каждое утро на просёлочной дороге останавливался большой оранжевый
автобус и забирал меня, чтобы вечером вернуть домой в целости и
сохранности. Жизнь текла своим чередом, размеренной рекой пронося
дни один за другим…
* *
*
Светило и пригревало солнышко,
разливая по школьному двору волны мягкого белого тепла. На дворе
стоял конец мая, и неумолимо приближались летние каникулы. Сидя за
партой возле окна, сквозь стекло я задумчиво смотрела на ветвистый
живительный дуб, возвышавшийся посреди школьного двора. Этот гигант
стоял тут, сколько я себя помнила, вместо желудей ежегодно
сбрасывал с себя белёсые горькие плоды, формой походившие на земные
каштаны. Местные старожилы перетирали их в порошок и использовали
для заживления ран и ссадин, поэтому дерево в народе прозвали без
затей – дуб живительный…
Я считала часы до начала выходных,
поэтому монолог учительницы не слушала, ведь это был урок
литературы – довольно бесполезное времяпрепровождение, где мы
пытались пересказать своими словами прочтённое дома, а учительница
хвалила нас, когда мы попадали в смысл прочитанного, заложенный в
методички школьной программой, и отчитывала, если наше понимание не
совпадало с учебником…
Я обожала читать и делала это
постоянно – в школьном автобусе, за едой, на крыльце дома, лёжа в
высокой луговой траве. У меня был читательский билет в местную
библиотеку, где все работники знали меня в лицо, но уроки
литературы я не любила. Какой смысл в оценке интерпретаций? Идея,
заложенная автором, может никогда не совпасть с тем, что извлёк из
книги читатель, а если речь идёт о произведениях, написанных
десятки и сотни лет назад – то шансы на совпадение вообще
стремились к нулю. Нет – конечно, существуют вечные ценности и
явления: любовь, добро, зло, верность, предательство, – но для
каждого человека измерение этих ценностей происходит по собственным
эталонам…
Что-то прилетело мне в затылок,
прерывая мои размышления, и я встрепенулась. Через ряд на меня,
сияя как масленый блин, глазел конопатый Руперт, а в проходе
валялся скомканный листок бумаги. Училка отвернулась к доске, а я
наклонилась и подняла комок. Интересно, что задумал рыжий?
Наверное, опять потащит меня в лазертаг после уроков… Вообще-то,
мне нравилось носиться между укрытий наперевес с лазерным
пистолетом, отстреливая Руперта, Мишку и Эдварда из параллельного
класса, но заниматься этим по три раза в неделю уже
утомляло.