Холл был полон галдящих детей – все
остальные классы уже вывели из кабинетов, и теперь ученики, гомоня
и балагуря, тонкой струйкой сочились на улицу через распахнутые
двойные двери. Придерживая друг друга и цепляясь за высокие бока
автобусов на сильном ветру, они один за другим исчезали в машинах.
Откуда-то справа раздался взволнованный приглушенный голос Марии
Семёновны:
… — Борис Иванович, мне кажется, вы
совершаете ошибку. Их же сдует по дороге – вы посмотрите, какой там
ураган поднимается. Если случится происшествие, комиссия с нас с
живых не слезет…
— Я всё понимаю, но у меня нет другого
выбора. Анатолий с метеостанции выразился предельно ясно – остались
считанные часы. — Директор постучал пальцем по стеклу своего
старомодного наручного хронометра. — Мне плевать, что скажет
комиссия, и я скорее прислушаюсь к словам племянника, чем оставлю
детей тут. Я не хочу, чтобы эта школа стала для них ловушкой.
Нельзя, понимаете? Нельзя тут оставаться…
Словно почувствовав на себе взгляд
моих широко распахнутых глаз, они разом обернулись. Борис Иванович
аккуратно взял Марию Семёновну под локоток и повёл куда-то в
сторону, их тихий разговор растворился в общем гаме. Услышанное
накрепко засело у меня в голове.
Будто бы в подтверждение смутного
чувства тревоги, которое разгоралось у меня в груди, за окном на
боковую стену школы с треском повалилось сломавшееся дерево. В
разные стороны полетели ветки, а по асфальту зазвенели осколки
разбитого окна на втором этаже. Тут же образовался сквозняк и с
гулом понёсся через всё здание к открытым дверям. Былая
организованность куда-то пропала, и оставшиеся в холле ученики,
подгоняемые ветром, заторопились наружу, расталкивая друг друга.
Из-за голов одноклассников я слышала голос директора:
— Спокойно, не спешим, все успеют
выйти! Без паники! Не напирай, Кондратьев! Не напирай, пропусти
одноклассницу!..
Наш класс выходил последним. Я как
завороженная смотрела наружу, где за металлической оградой возле
будки охранника порывы ветра обрывали ветви белолиповой рощи и
беспощадно трепали стриженый кустарник. Я словно кожей чувствовала
треск древесины, было страшно выходить наружу. В голове роились
вопросы. Куда нас повезут? И как же там мама с папой? А Юра? Я
снова взглянула на мобильный телефон – связи не было. Знают ли они,
что происходит?