Она успела впитаться в песок, но след
оставила — в воздухе, на ограде вокруг, повсюду.
Здесь бились жестоко и убивали.
— Дело! Дело! — вопили зеваки.
Их, правда, держала на расстоянии
рыночная стража и слуги тех, кто и впрямь явился за ней,
Шаартой.
Вдоль изгороди появились с полдюжины
стрелков. Темнокожие наёмники из племён сельвы Каамен с
ярко-красными, словно наизнанку вывернутыми, губами и небольшими
крутоизогнутыми луками; глаза орки слегка сузились от
омерзения.
…Драконоголовые сталкивались с ними —
у Баргаша, когда гномы-находники с наёмным отрядом пробились в
самое сердце орочьих земель, к богатым жилам Пасти Дракона. И она
знала, что короткие стрелы отравлены. Достаточно небольшой
царапины…
Но она не даст им такой возможности.
Она мертва, она продана, чтобы служить — но и для мёртвых честь
превыше всего.
Распорядитель жестом велел убрать
цепи, стягивавшие кандалы. Втолкнул её внутрь круга, протянул
эфесом вперёд саблю — чужую, с потёртой рукоятью — и только тогда
проронил:
— Покажи, на что способна.
Они были смелы, люди империи Корвус.
Принимали меры предосторожности — но не боялись.
С противоположной стороны, убрав пару
жердей, на засыпанную песком арену втолкнули двух мужчин с
массивными ошейниками, куда тяжелее рабских; у каждого — гладиус и
короткий кинжал, почти нож, в глазах — отчаянная решимость.
Нетрудно догадаться, кто они — приговорённые к казни, кому уже
нечего терять. Им обычно обещают жизнь в обмен на победу…
Сабля вспорхнула с хищным шелестом,
привычно крутанулась в руке. Легка. На хиловатых fazeebi. Эфес
недоутяжелён, нет баланса. Куда хуже её старых клинков, но воин
сражается тем оружием, что посылают ему боги. Биться можно. Биться
можно, и победит она, потому что она сильнее.
Кровь вскипела, как всегда перед
боем. Неважно, кто против, важно, что они — против. Значит, боги
сочли, что им слишком тесно под одним небом. Время словно
замедлилось, остриё клинка обманчиво-лениво выписывало полукружья,
звуки сливались в единый гул. Биться нагой было неудобно, движения
теряли точность и стремительность, и она усилием воли заставила
себя сосредоточиться на другом. Тяжесть оружия, песок под ногами,
впитавший совсем недавно пролитую кровь, перемешанный с острыми
камушками, и две тёмные фигуры, обходившие её с разных сторон.
Противники кружили по арене, не вступая в схватку, и из-за ограды
послышались нетерпеливые выкрики. Наконец один из приговорённых
бросился в атаку — молча, отчаянно. Меч целился ей в горло, а
кинжал — в бок.