- У тебя ведь нет детей, правда? –
говорит Ворон узнику. Тот фыркает в ответ:
- Какое тебе дело?!
Но брови дернулись вверх – кучеру
действительно интересно, какое Марку дело. Сэмми не спрашивал
узника ни о детях, ни о нем самом. Лишь о его хозяине – опальном
герцоге Альмера.
- Нет детей, но прежде были, -
говорит Марк. – Ты – серьезный человек, обстоятельный. Обзавелся
семьей, родил детей, а потом…
- Заткнись! Не суй свой нос, понял?!
– рычит кучер.
Марк пожимает плечами:
- Ну, нет – так нет… Давай-ка я о
себе расскажу. Моя дочурка – Лиззи – она знаешь, на кого похожа? На
черного котенка. У нее волосы темные, как смоль, и глазища
огромные, что монетки. Если ей любопытно, она смотрит вот так, не
отводя взгляда, и чуть головку наклоняет. Говорит: «Пап, а пааап…
ну скажи мне, почему солнце - оно то есть, то нету? Куда оно ночью
девается?» И глядит, пока не отвечу. А когда слушает, то кончик
мизинчика в рот кладет – вот так.
Марк показывает. На разбитых губах
кучера висит очередное проклятье, но не срывается. Висит, висит.
Узник глядит на Марка со страданием и горьким любопытством.
Нежность Ворона к дочери причиняет узнику боль.
- Видишь ли, Джонас, - говорит Марк,
- пока не родилась Лиззи, я не знал, как можно любить чужих детей.
Ну, в смысле, они же тебе никто, с чего их любить-то? Но вот теперь
переменилось. Когда вижу ребенка – так и хочется заговорить с ним,
угостить чем-то, хотя бы просто по волосам потрепать. И в сердце
теплеет. Верь или не верь, но теплеет. Если бы – спасите, боги! -
Лиззи умерла, я бы нанялся служить господину, у которого есть
маленькие дети. И всего себя им бы отдал... Ведь что еще светлого
на свете осталось бы? Только они.
Кучер дышит тяжело и прерывисто. Марк
понимает, что седовласый мужик пытается удержать в груди стон.
- У герцога Айдена, - говорит Ворон
Короны, - трое детей. Малютка Альберт – милый, тихонький мальчонка.
Среднему Альфреду уже пятнадцать, он прекрасно владеет шпагой и
вовсю упражняется с рыцарским копьем. Ну, а леди Аланис – о ней и
говорить нечего, это подлинная драгоценность.
Марк ждет момента, когда кучер не
сдержится, и этот момент наступает при звуке последнего имени:
узник тяжело вздыхает.
- Я соболезную, - говорит Марк, –
сочувствую тебе, Джонас. Беда в том, что мне ведь плевать на твоего
хозяина. Вина герцога доказана, ему не отвертеться. Я хотел
говорить о леди Аланис - это ее судьба на повестке дня.