— Это точно... Скажи, а сколько мы здесь
уже находимся?
— Да четвертый день, поди,
кончается.
Разговор утих как-то сам по себе, и
после короткого ужина, когда мне досталось целых две с половиной
миски жирного бульона и чуть-чуть мяса, мы легли спать.
Утром я проснулся от скрипа точильного
камня по стали.
— Маешься?
Добран угрюмо кивнул. Раз перевалы
закрыты, раньше весны нам отсюда не уйти, и особых занятий да
забот, коими обычно полна ратная жизнь, пока не предвидится.
Главным врагом — конечно, после холода и голода — представляется
скука, с которой варяг борется, натачивая и так отлично
подготовленную кромку меча. К слову, заодно и согревается.
— Добран, расскажи, откуда ты?
Варяг на мгновение прервался, посмотрев
мне в глаза, после чего отвел взгляд и вновь продолжил править
клинок. Я подумал, что десятник, чья душа, видать, крепко мечется
после расставания с братом (и неизвестно, доведется ли им когда
свидеться), не захочет говорить. По крайней мере, о том, что
напоминает ему о родной крови. Но он послал меч обратно в ножны и,
приставив его к стене, обернулся в мою сторону.
— Мы с Дражко варины*9, жили у
Старигарда*10 Саксы также кличут нас ваграми. В наших краях люди
добывают себе пропитание больше охотой, нежели пахотой, хотя и
зерно мы сеем. А еще у нас много купцов, и в Старигарде всегда был
большой торг, не меньше, а то и больше, да побогаче, чем в Хедебю у
данов.
Предки наши знали, с какой стороны брать
в руки клинки. В свое время они вместе с франками сражались против
саксов*11, а уже прадеды бились и с теми и с другими, но
проиграли*12. Слишком много всадников было у конунга Оттона. После
поражения земля наша была зависима от саксов, и хотя деды и вернули
себе свободу*13 на время, да только после вновь были биты.
Ненадолго прервавшись, десятник
продолжил:
— Через богатство Старигарда в дом наш
пришла беда: на поселение напали разбойники-свеи, добычи
возжелавшие. Много их было числом, всех мужей в бою побили, да баб,
да деток малых не пощадили — всех, кого успели, лишили живота. И
отца, и мамку, и сестру нашу младшую — всех. Мы с братом в тот день
на охоте были, назад повернули, как увидели дым густой над лесом.
Вернулись, да поздно уже... Тогда мне четырнадцать весен
исполнилось, Дражко двенадцать. Я уже входил в силу, а вот брат еще
некрепко держал топор в руках. Да все одно, подались мы мстить.