И вот Яр сидел на бревне, обхватив
лицо руками. Я присела рядом:
– Ты меня слышишь? С тобой все
хорошо? Перебрал с медовухой?
Яр поднял на меня лицо, а я с ужасом
отшатнулась: оно было залито слезами!
– Эля… Элюня, – простонал он, – тошно
мне, потому что нет красоты.
– Какой красоты?
– В боевом искусстве нет красоты, –
тихо сказал Яр, – и от этого мне так тошно. Да и просто… нет в мире
красоты.
– Яр, тебе больше не надо пить, –
прошептала я и потянула его за руку, чтобы отвести к ребятам.
– Дура! – Яр в бешенстве сжал мою
руку, – ты такая же, как они, и тебе на все наплевать! – Но через
минуту он немного успокоился. – Ты еще маленькая, Эля, и не
понимаешь, как тошно жить без красоты. Скажешь про светлые зоны и
церкви с серебряными куполами? Так они не для красоты, девочка, не
для красоты! Они от поутри защищают, Хранителей Снов и Равновесия.
Если бы не три первопоселенца, давно бы нас вынесли лукавые гномы…
И не было бы никакой Верены, странноватого городка в Средней
России. А без нее жизнь вообще не имеет смысла.
Я ничего не понимала и сочла его
слова пьяным бредом. Но нутром чувствовала, что надо делать. Я
крепко обняла Яра. Мы просидели так долго. Может быть, около часа.
Потом, через несколько лет, я пойму его. И про красоту, и про
светлые зоны, и поутри. Но будет уже поздно.
Перун-Дан… В этот вечер мы восхваляли
Перуна, и я чувствовала себя настоящим воином. Яр просил бога войны
дать нам силу и умение, понимание всей сути боевого искусства.
Я внимательно слушала его монотонные
напевы, и на секунду мне показалось, что Перун так же реален, как
Маша, Яр или Бранимир.
Древние боги ожили в ту ночь для
меня. И мои губы шептали слова молитвы. Но в ту ночь я еще была
женщиной, испуганной девчонкой с флейтой, а вовсе не воином.
Я просила защиты у богов: «Перуне,
благослови, Перуне, защити». И тогда над нами действительно витал
лик Громовержца. Я чувствовала неразрывное единство со своим
клубом.
И я любила от всей души одного из
них. Я поняла тогда, в праздник Перуна, что хочу быть с ним всегда.
Может быть, всю жизнь. Я смотрела на него и думала, что подарю ему
двух мальчиков и красавицу-дочку, что мы еще долгие годы будем
вместе прыгать через костер, чествовать Перуна и водить хороводы.
Что мы всегда будем любить друг друга.
И я пойду с ним в бой. Я обязательно
стану хорошим воином ради него, ради моего Бранимира. Я прижалась к
груди моего любимого, родного тренера. Погладила вышивку на его
славянской рубашке и осознала, что перегрызу за него горло врагу.
Что убью даже поутри ради его улыбки.