– Что же случится с ним? – мне стало
не по себе.
– Это всего лишь легенда, – Френд
улыбнулся, но как-то неуверенно. – Разное случалось. Некоторые
мучились жесточайшей болью во всем теле, другие теряли сознание, а
третьи и вовсе умирали.
– Да это просто детские сказки, – мне
стало смешно. – Сколько отсюда до Сердца Зоны?
– Около часа бодрым шагом.
– Пошли, проверим твои легенды.
Место действительно было каким-то
странным. Поражало большое количество сухих деревьев. Птицы не
пели. Ветер не шумел, да и каких-либо животных или насекомых я не
увидела. И вообще не услышала ни малейших звуков.
– Да, да. Это мертвый лес. А еще
говорят, что живем мы в огромном пересохшем озере, которое древний
народ поутри называл Красным, – сообщил Френд и сел на толстую
поваленную березу.
– Хватит кормить меня байками. Ничего
сверхординарного здесь не вижу. Выпей-ка лучше лимонаду, а я схожу
в кустики.
Я отошла где-то на метров двадцать. И
вдруг почувствовала дикую боль, будто что-то ударило мне в голову.
Потом еще и еще. Далеко не сразу я сообразила, что подошла к гнезду
шершней. А когда сообразила, жутко закричала. Краем глаза я
заметила чью-то тень. Чертовы гномы…
Френд не спешил подходить ко мне.
– Иди сюда!
Меня перекосило от жуткой боли, но я
нашла в себе силы побежать.
– Шершни…
Френд сориентировался сразу, ведь он
был на войне. Подхватив меня на руки, быстрым шагом отошел на
безопасное расстояние. Потом положил меня на землю.
– Где мы?
– Все еще в Сердце Зоны. Ты не прошла
проверку.
Я молчала, корчась от боли.
– Дорогая моя женушка, – сказал
Френд. – Ты заметила, насколько ухудшились наши отношения в
последние месяцы. Должен признаться, я тебя ненавижу. А знаешь,
почему? Не знаешь, даже не догадываешься. Ты вообще не в курсе
моего прошлого.
– Эт-то н-не так, – заикаясь,
ответила я.
Боль сводила с ума. Какие-то шершни…
Ничего мистического, но голова раскалывалась.
– Ха! И кем же, я, к примеру, хотел
стать в детстве? Молчишь? Рассказываю: я мечтал быть журналистом.
Всегда чувствовал себя одиноким. А журналисты постоянно находятся
на людях, да и писать хотелось. Так вот, в год, когда твой покорный
слуга, дорогая, должен был поступать в университет, разразилась
Чеченская война, и вместо студенческой скамьи я попал на фронт. А
потом… потом уже не было сил учиться. Так и пришлось работать на
заводе. Но знаешь, что для меня загадка: почему ты походя стала
журналистом? Чем ты лучше меня? Чем? Ты ведь даже никогда не
стремилась им быть. Ты хотела быть педагогом.